— Да, мы победили! А потом возвратились домой, и ты, мама, накормила нас самым вкусным ужином на свете, и зажгла свечи у наших кроватей, и читала нам сказку о стране, в которой...
Он осёкся.
— Петер?
— Всё не так. — Он встал и обвёл их бегающим взглядом. — Всё совсем не так. Я... я помню... конечно, помню... и ту сказку, и тот бисквит, который мы ели в Новиграде. Наша последняя ночь перед отплытием. Никто тогда не догадывался... Я помню, конечно, помню!.. Я помню!
Он яростно ударил кулаком по столу, потом ещё раз. Мойра обратила внимание, что на коже не осталось даже ссадин.
— Ну что вы молчите? Что вы все молчите?! И лица ваши... — Петер помахал ладонью перед глазами: — Они же мелькают, всё время мелькают.
Он вскочил, отшвырнул кресло и закричал:
— Всё, довольно! Хватит! Приключение! Пора немедленно отправляться навстречу приключениям! Но сперва... — Черты его лица снова на миг переменились: зрачки увеличились, дрогнула губа, и кожа как будто пошла складками. — Сперва мне нужно немного подрасти.
Марк побледнел, и Мойра поняла: сейчас случится что то страшное.
— Погоди, Петер, — сказала она.
Петер замер и пару раз моргнул.
— Ты же не оставишь меня здесь одну?
— Не-е-ет, — помотал он головой. — Даже не проси! С нами ты не пойдёшь, это слишком опасно! Это уж... тут даже не спорь.
— Тогда, — спокойно сказала она, — оставь со мной кого-нибудь. Лучше всего — Марка... э-э-э... Хомяка. Раз он сегодня провинился, пусть исправляется. Пусть меня охраняет. А вы будете веселиться без него.
Глаза у Петера забегали туда-сюда, взгляд метался, кик загнанный заяц.
— Я... я не могу.
— Отчего же? Ты ведь главный, тебе решать. Заодно Хомяк поможет мне убрать здесь и приготовить ужин к вашему возвращению.
— И постели, — дрожащим голосом подсказал Мирк. — 3-з-застелить постели.
Петер машинально кивнул.
— Постели — это было бы здорово. Хорошо! — он поднял на неё взгляд. — Хорошо, я оставлю Хомяка с тобой. Но сперва мы с ним немного прогуляемся — верно, Хомяк?