— Тогда какого же суда ты требуешь?
— Божьего! Пусть ордалия покажет, кто из нас прав.
— Испытание водой? Огнём?
— Только поединок! Я и он, — Петер кивнул на Ахавеля, раскуривавшего трубочку. — И чтобы все — и мои, и ваши — поклялись не вмешиваться. Если я побеждаю, он отдаст мне мои воспоминания. Он знает, как.
— А если ты проиграешь?
— Он сможет меня убить.
Ренни пожал плечами и поглядел на Ахавеля. Тот кивнул.
— Согласны? — спросил Печёнка у остальных.
Родриго было всё равно, он стоял рядом со «своими мальчиками», то и дело заглядывая им в лица. Краснолюды кивнули нехотя, Тередо и Макрен — с усмешкой.
— Значит, — сказал Печёнка, — так по сему и быть. Если все согласны...
— Нет.
— Ведьмак? Что такое?
— Я не согласен. — Он аккуратно отстранил девушку и встал между Ахавелем и Петером. — Категорически. И если вы хоть немного подумаете о том, что рассказала нам Мойра, сами всё поймёте.
— А ведь ты, — сказал Петер, — поклялся защищать меня. Помнишь?
— Защищать, но не позволить, чтобы ты безнаказанно убивал других. Где твоя тень, Петер? Точней — где тень, которую ты позаимствовал у Луки? Как и все предыдущие, отмерла, сгнила, превратилась в смрадные пятна там, на палубе «Брендана». Мы ведь оба знаем: когда ты обзаводишься новой тенью, ты на какое-то время становишься человеком. Тем, прежним Петером. Тогда тебя можно ранить — вот почему в ту ночь ты порезался моим клинком. А потом, когда тень отмирает, ты снова неуязвим. Вот как сегодня. Поэтому ты и не пострадал во время своего приключения на «Брендане»: они просто не могли тебя ранить.
— И что с того?! Если бы мой братец не сжёг...
— Я знаю, Петер, знаю. Но посуди сам: то, за чем ты пришёл, может требовать лишь человек. Не дух природы, а создание из плоти и крови. Стань им. Прими чужую тень и сделайся равным тому, кого называешь своим братом.
Недвижное лицо Петера дрогнуло и как будто на миг ожило. Черты лица исказились, в глазах были изумление и боль.
— А ведь ты поклялся... Поклялся!
Он раскачивался с пятки на носок, ухмылка превратилась в болезненную гримасу.