— Хоп! — сказал Арцышев, и стало так.
Володька, впрочем, качал в сомненье головою: мол, так-то и мы можем. Мол, учёны.
Володьке светил вскорости сим-чин мага, и от фокусов с цифрой он не торчал. Вот от фейерверка, пусть даже простенького, крышу ему сносило, как домик девочки Элли — прочь из Канзаса.
Володьку они получили по протекции Трояна: как боевую единицу широкого профиля. Вообще от Трояна им всем — каждому! — досталось столько, что впору было подозревать ловушку и заговор. А специалистом по заговорам, как ни крути, был тот же Арцышев, так что все его нынешние фокусы и финты вполне могли оказаться проверкой. Или передачей информации. Ну, или, с тем же успехом, банальным пробросом.
Впрочем, в сложившихся обстоятельствах никакой роли это не играло — если всё, о чём рассказал тот же Троян, было правдой.
— Слушайте! — сказал Слон. — Да слушайте же! Это как же: раз! — и нас четверо? Вот так просто, по щелчку, — он и вправду прищёлкнул пальцами
Арцышев чуть изменил последовательность каналов, развёл руки: из-под ладоней пыхнуло холодным светом. Его раздражение отчётливо дисгармонировало со щенячьим восторгом Слона.
— О! — сказал Стрый. — Не забыть бы теперь маме позвонить, порадовать.
Арцышев тихонечко заржал. Слон поглядел — на них обоих — с обидой.
Между тем по сторонам тянулись домики окраин: приплюснутые и серые. Козыч и вообще-то был городком — так себе, одно название. Такой... и слова не подберёшь сразу. Окаменелость прежних эпох в оправе стекла и металла. Копролит. Стрый помнил, как они неторопливо ехали через центр: Слон раз за разом гукал полурастерянно-полувосторженно, прилипая к окну, а пальцы подёргивались на сэлф-контактах — старина Слон всерьёз отрабатывал свой хлеб, отыгрывая грошовое их прикрытие: ну, словно хоть кто-то мог поверить в инфантерию от журналистики, стряпающую репортаж о симе на «тёплой точке», в границах местности. Он вообще очень серьёзно относился ко всему, что приходилось работать здесь и сейчас — нет, мол, ничего правдивей обмана. Фишка с репортажем была только частным случаем.
Его и прозвали-то именно за эту серьёзность и основательность.
Попадающиеся по дороге жители внимания на них не обращали: конечно, где-то среди них должен был сидеть визор «щита» — да не один! — но пытаться его отыскать казалось задачей никчемушной: план-то и состоял в нарочитой открытости входа. Бросить булыжник в пруд и глядеть, как станут расходиться волны.
Если, толкнулось от Володьки, здесь вообще было что искать — несмотря на все напутствия Трояна.
— Слушай, — гудел над ухом Слон, — а правда, что это они в такую глушь закопались? Типа реноме?
Учитывая расписанные наперёд роли, Стрыю его было даже жалко. Чуть-чуть.
— Слон, уймись, а? — попросил Арцышев, что-то прикидывая и вертя головою вправо-влево: довольно быстро, будто отслеживая шнырящую перед глазами мошкару.
Комм-фон в Козыче был никакой, под стать городу: пара-тройка толстых серых фоновых официал-линий да россыпь мусора — как местного, так и залётного. Особенно Стрыя впечатлила надпись, изгибавшаяся в нулёвке поперёк дороги: «Валяй за Черту!». Если фиксироваться на надписи, позади неё проступал силуэт лодочника в подоткнутой за пояс хламиде, с худыми голыми ногами и с веслом наперевес.
Харон этот казался настолько уместным ситуации, что Стрыя даже дёрнуло чуток.
Арцышев остановил «корону», вышел, огляделся. Остальные выгрузились следом. «Корона», покорная воле Арцышева, мигнула «стопами», покатилась неторопливо к трассе. Они стояли неподвижно, и только Слон переступал с ноги на ногу, присвистывая на выдохе.
В последних наставлениях смысла не было: слова выучены, роли назначены. Прикрытие официальное (журналистика), прикрытие неофициальное (активный поиск сим-депривированной личности; заявление родственников, данные трекинг-маршрутизации, виза «щитов»), цели первых приоритетов, цели вторых приоритетов, реальные и ложные. Задача-минимум: войти, пошуметь и, как сказано, взглянуть на расходящиеся круги. Задача вероятностная — поиск артефакта второго порядка.