Вольер

– Уборка. Там хоть головой думать не надо, – отозвался Стас.

– Да ты вообще думать не умеешь, молчи уж, – добродушно отозвалась Лида.

– А ты – овца нестриженая!

– А ты ощипанный баран, – припечатала сестра и приступила к вытряхиваю хлама из холодильника.

Чего там только не было! Было платье сестры бабки, в котором она сорок лет назад поступала в институт (об этом извещала аккуратно приколотая булавкой записка), рядом с платьем валялись детские вещи Эльвиры, которые рвались от того, что их брали в руки, а посреди этой рухляди лежала чья-то засаленная кепка с дохлыми вшами внутри. Это нечто выбросил Аркадий, попутно уронив еще несколько коробок. Воспользовавшись моментом, Стас втихаря вышвырнул два длинных платья самых шизофренических фасонов. Возможно, их хранили в качестве музейных экспонатов. Отдельного упоминания заслуживала коробка, набитая обрывками разноцветных тряпочек. Однако по степени непрактичности чемпионат холодильника выиграла соседняя коробка, в которой хранились рассыпающиеся в труху детские рисунки неясно чьего авторства. Стас неосторожно задел труху рукой, отчего поднялось облако пыли. Половина облака вмиг забилась ему в нос. Тогда он запаковал коробку и вынес сразу на помойку. Во многом потому, чтобы Эльвира не увидела и не передумала. Диане повезло обнаружить обкусанную кем-то книгу «Практическая гинекология» 1956 года выпуска. Снизу была приписочка, что книга предназначена для широкой публики. Страшно подумать, кто из семейки был гинекологом-любителем при полном отсутствии людей, как-то связанных с медициной. Хорошо, что этот некто был не проктологом-любителем. Диана с полминуты пребывала в раздумьях, выбросить этот гинекологический бестселлер или оставить. Любопытство пересилило. Может, книга увлекательно написана. У некоторых авторов интереснее про тромбоцитопению читать, чем у других про приключения.

Находки Лиды были не столь странными, более того, ничего неожиданного ей не попалось. Она выволокла на помойку несколько десятков непарных сапог из лежащего шкафа, вот и все.

Когда Аркадий с Эльвирой разгребли то место, где должен был быть старый стол, то были несколько удивлены, в самом деле найдя там стол.

К вечеру семейство устало и полностью забило один мусорный бак. Но это была приятная усталость, да и сознание еще не отпускала эйфория от смерти диктатора. Эльвира разогрела магазинные блинчики. Если сосиски имели сильный привкус бумаги, то блинчики были с пылью. Неизвестно, что лучше.

– Так как у нас насчет благодарности убийце? – спросил за ужином Аркадий. – В любом случае, кто бы это ни был, этот человек заслуживает уважения. Убийца решился на то, на что не мог решиться ни один человек. Убийца избавил нас от гнета диктатора-самодура.

Эльвира согласно кивала на каждом слове пафосной речи.

– Предлагаю убийце самому назвать себя, чтобы мы могли знать в лицо своего героя! – провозгласил Аркадий. В нем определенно были задатки неплохого телеведущего. Ему было просто интересно посмотреть, чем дело кончится, вот он и принимал посильное участие.

– А зачем вообще тогда расследовать, раз никакого наказания убийце не будет? – спросила Лидия.

– Говорю же: мы должны знать героев в лицо. Ну? Кто готов сознаться? – задал вопрос Аркадий.

– Как раз хотела сказать, что я этого так не оставлю, – решительно заявила Эльвира. – Она была моей матерью: пусть сумасшедшей, пусть она поломала не только мою жизнь, но я отдаю ей дочерний долг. Я найду убийцу.

– Ты ее действительно любила? – спросил Стас. В силу своей толстокожести он не колебался в обращении к ней на «ты», тогда как его сестры испытывали желание обращаться к матери на «вы». Диана до четырех лет искренне полагала, что ее мама немая, потому как слов от нее не слышала. Занимались Дианой в основном Зло и Аркадий.

– Да, потому что я ее дочь, а дети должны любить родителей.

– Но ты же сама говорила, что она тебе жизнь сломала… – продолжил Стас.

– Ему тоже, – мать ткнула толстым пальцем на мужа. – Думаешь, он вообще хотел жениться? Она обещала отмазать его от органов – у нее там связи были – взамен он должен на мне жениться. Нас с ним она не особо спрашивала. Я у нее одна осталась – вот она и занялась мной вплотную.

– Твоя сестра же пропала? Кажется, сбежала? – спросил Аркадий. Диана поправила шарфик, прикрывающий исполосованную шрамами шею.

– Слабовольная дура, вот она кто, – неожиданно резко заявила его жена. – Предатель, и не более того.