Вольер

– Эти что ли?

– Ну да, я на той перемене три съел, уж очень вкусно.

– Так это ж просто кексы. Нет там изюма, – сообщила буфетчица, не подозревая о назревающей сенсации.

– Как нет? А что за черные штучки в нем?

– Не знаю, но точно не изюм.

Распродать успели весь запас, кроме двух кексиков, которые доели кошки дома у буфетчицы. Никто, включая кошек, не пострадал.

* * *

Едва прозвенел звонок, как операция началась. На переменах директор обычно бродил по коридорам, дежуря по доброй воле, и это изрядно облегчало задачу.

Из средств в распоряжении манипуляторов была запоминающаяся внешность обеих, смотревшихся вместе, как Эсмеральда с овцой. Впрочем, они и порознь привлекали внимание.

Растрепанная Лидия сняла черный пиджак в горошек, оставшись только в футболке и демонстративно обсуждала с Катей, что ей будет за якобы забытую сменку. Катя не менее громко предостерегала ее от подобных разговоров в присутствии начальства. Сама при этом размахивала сумкой, отчего первоклассники в целях самосохранения вжимались в стены. Директор, как и было задумано, услышал разговор от начала до конца и неодобрительно проследил взглядом за лохматой Лидией и ее подругой, чья юбка была короче, чем полагалось. Сильно короче. Сантиметров на десять.

Со сменки разговор почему-то перескочил на выходки Катиного семейства.

– Мать решила купить супердорогой крем, говорит, лицо в последнее время стало «хреновое».

– Так и говорит?

– Передаю в точности.

– Купила?

– Купила… Ухлопала на него все деньги, зато самогон купить не на что. Трезвая и с кремом на лице. Отец тоже трезвый, без крема, зато с рогаткой.

– С чем?

– Нашел на улице рогатку, теперь дома пуляет бумажными шариками.

– Главное, что не подшипниками.

Хорошо, что Юрий Михайлович не слышал эту часть разговора. Ему хватило и первой. Кажется, он давно не проводил рейдов в обнаглевшем девятом классе… Вон одна ходит как проститутка, юбка не юбка, а одно название, а вон приплясывает Оксана с ирокезом грязно-цыплячьего цвета. Срочно нужно все взять под контроль.