– Цветы скоро окончательно увянут, зиму не переживут, это точно… – Он втянул аромат увядающих цветов, глубоко вдохнул. – Но я хочу эту цветочную магию запомнить надолго, если не навсегда… Авось, пронесет в эту осень, в эту зиму, а там… как кривая вывезет… как повезет… У меня одна просьба есть на прощание – до следующего года…
Николай Николаевич интуитивно у увядающей клумбы почувствовал, что Геннадий хочет попросить у него номер мобильного телефона Кати и электронный адрес ее почты. Подумал автоматически и мгновенно: «Если озвучит в словах просьбы свои мысли, конечно, дам, зачем отказывать в том, в чем не должно отказывать… Но проявлять свою инициативу не следует, ибо инициатива часто наказуема… Может, он выкарабкается, а может, и не выкарабкается… Что тогда – подвергать опасности Катю?.. Может, мне самому показалось, что между ними проскользнула искорка любовная?.. Да и корысть налицо, смешная корысть – жених с большими деньгами… Только жениха, неровен час, могут грохнуть, как опасного, много знающего «благородного, родовитого» свидетеля, его заказчики из прошлой жизни…»
Геннадий сделал жест, словно что-то хотел сказать важное, но, отменяя вопрос, раздвинул ладони в сторону.
– Если что не так, не взыщите, Николай Николаевич, не поминайте лихом…
Они обменялись крепким мужским рукопожатием. За калиткой, открывши дверцу своей машины, он сделал извинительный жест руками, прижав их к груди, мол, извините. Помахал на прощание рукой и плавно тронулся за горизонт, в неизвестность обозримого и далекого будущего…
Глава 15
После обеда в этот день подъехали весёлые Игнат Демьянович и Ирина Игнатьевна, помахавшие приветственно Николаю Николаевичу рукой. Ни Мальвины Игнатьевны с ними не было. «Интересно, расскажут ли соседи о беременности и замужестве Мальвины, – подумал Николай Николаевич, занятый сбором ягод, вишни и смородины для Лиды и Кати. – Или не скажут о новостях своего семейства, поскольку давно свыклись, что Мальвина давно жила на их глазах без мужа и детей».
Игнат Демьянович долго ходил по своему саду, стучал молотком в паниках, но разговора с соседом не заводил. А вот общительная Ирина Игнатьевна полюбопытствовала:
– Чего же с собой сегодня жену с дочкой не взяли, Николай Николаевич? – и, не дожидаясь ответа, тут же, вперив острый взгляд в соседа, спросила: – А Гена, случаем к вам не заскакивал?..
– А что он у меня забыл ваш Гена? – слукавил он, переводя разговор в нужную плоскость своего интереса. – Он же не у меня телохранителем служит, а у Мальвины Игнатьевны.
– Служил, – отрезала Ирина Игнатьевна. – У сестры с некоторых пор новый телохранитель.
– Кстати, как здоровье вашей младшей сестры, Ирина Игнатьевна?.. То дело, – Николай Николаевич неопределенно махнул рукой, – как-то утряслось, устаканилось?..
– Утряслось с божьей милостью… Устаканилось, как вы изволили выразиться, приняло форму грациозного стакана вместо каменного истукана подозрений и наветов… Все довольны и все свободны с своих лучших проявлениях чувств, не расшифровывая конкретики произошедшего и происходящего…
– Рад за вас, в таком случае… – Он вздохнул и грустно улыбнулся. – Конкретику знать соседу не обязательно…
– А почему вы не добавляете к слову «соседу» дополнительное – соавтору Мальвины?..
– О каком соавторстве вы упомянули, уважаемая Ирина Игнатьевна, вы ведь и раньше догадывались, нет, просто твердо знали, что у музыки и тестов песен один автор, то есть ваш покорный слуга…
Она от удивления даже открыла рот, не ожидая такой прыти от соседа, и долгое время стояла в немом удивлении с отвалившейся челюстью. Потом неожиданно спросила:
– Может, как-нибудь зайдете по-соседски с гитарой, поиграете, попоете мне одной – помните, как было раньше? Я ведь ваша искренняя поклонница – и вокального исполнения, и стихов, и музыка… Я ведь со своего балкончика слышала ваши новые песни – наверное, для жены и дочки исполняли?..
– Вы правы, новые песни для новых моих слушательниц и поклонниц, жены и дочки… Но я вам тоже благодарен лишь за то, что вы избавили меня от глупого комплекса неполноценности… Я ведь с юности считал, что у меня невыразительные вокальные данные… А вы меня поддержали, признались, что мой вокал вам нравится…
– …даже возбуждает дам, – поддела, перебив его, соседка.