– Допрашивать надо, – серьезно сказал Василий, – только с подходцем надо допрашивать… Каждый своего… Берем по одному и…
– Ну как, Палыч, начинаем допрашивать?.. Василий дело говорит, и время для нас дорого, как никогда.
– Время – деньги, – засмеялся Василий, – вечно их не хватает, то времени, то денег, будь они неладны…
– Допрашивать надо, – ухмыльнулся хитро Седой, – но каждого… – Он задумался, подбирая нужное слово. – Каждого втроём – с пристрастием…
– Это как с мордобитием, – поинтересовался Василий, – это мы можем, за нами не станет…
– До битья морд и членовредительства может дело не дойти, если задержанные начнут колоться при жестком перекрестном допросе. – Седой снова задумчиво покачал головой. – Мы с Алексеем в теме, мы идем первым и вторым номером. Ты по ходу дела врубишься, Вась, на худой конец, будешь повторять мой вопрос только другими словами, с нюансами…
– Это можно, – согласился Василий, – перекрестный допрос ночью – это могучая штука… Может, до битья и дело не дойдёт…
– У тебя, Лёх, бумага и шариковые ручки найдутся? Или пишешь всё только на своём компьютере?
– Конечно, всё найдётся, – кивнул головой Ветров, – ручки, бумага, есть даже видеокамеры, диктофоны… аппаратура экстра-класса…
– Вот это дело… – Седой снова зло усмехнулся. – Для ускорения процесса дознания оргтехника пойдёт на ура. Ну что, по коням, бойцы?
– Начнём с Жорки? – спросил Ветров, – он самый первый кандидат для перекрестного допроса, трус патологический и психопат… Потом тот хмырь невзрачный, тот самый с травматическим пистолетом, а потом уж амбал…
– Не лезь вперед батьки в пекло, – недовольно ответил Седой, – допрос – дело тонкое, как Восток… Помнишь красноармейца Сухова?
– Кто его не помнит, Палыч.
– То-то, Восток с допросом – дело тонкое… – Седой перевел взгляд с Алексея на Василия. – Для начала обойдём задержанную публику, узнаем о самочувствии каждого, об их претензиях… А потом уже определимся, начнем с того, на кого я укажу… С номерами всё ясно?
– Ясно! – выдохнули одновременно Василий и Алексей.
– Тогда иди, Алексей, за своей хвалёной оргтехникой, – приказал Седой, – быстро настраивай, и за дело!
Через несколько минут, вернувшись из комнаты, где прикованный к батарее содержался Жорка, Алексей в сердцах пожаловался:
– Жорка лужу под собой пустил, извиняется, козёл, за свой хронический простатит… Но весь дрожит, натянулся, как струнка…
– Итак, обходим троицу и снимаем, пока без вопросов по существу. Только о состоянии здоровья и претензиях – я спрашиваю, Алексей снимает на видеокамеру, Василий всё дублирует, записывая на диктофон. На сколько часов он у тебя, Лёх, рассчитан?
– На много, очень много, Палыч, пусть это тебя с Василием не волнует. В случае сего, я подстрахую тебя с другим диктофоном.