– Чего молчишь, объяснись, – невзрачный, переложив в левую руку сигарету, неожиданно толкнул Ветрова ладонью правой руки прямо в грудь.
– Разве мы уже перешли на ты? – Сказал как можно спокойнее Ветров, глядя невзрачному прямо в глаза.
– А как с тобой иначе, если ты, сука, на честного фраера хвост свой поднял? Если предъявы кидаешь, ментами угрожаешь – как с тобой после такого гнилого базара разговаривать – на вы, что ли?
– Во-первых, не тыкай, – отчеканил Ветров, вспомнив вечную присказку в подобных случаях против «тыканья». Я с тобой свиней не пас… А, во-вторых, это Жорка-то честный фраер?.. Про таких говорят, жадность фраера сгубила…. А жадный кидала – уже не фраер…
– Из умников твой приятель, – меняя театральный тон на более жесткий, пробасил невзрачный Игорь, – придется поучить понятиям, понятным даже лохам. Как Жор, сильно учить или не сильно?
– Подожди… Ветров, может, договоримся, прежде чем тебя будут делать?.. Ты же разумный человек… – Жорка брезгливо поморщился. – Молчи, сопи в тряпочку – и никто тебя не тронет…
– Думай, думай… – Невзрачный неторопливо вытащил из кармана пистолет, в темноте, при слабом освещении фонаря не разобрать, то ли настоящий, боевой, то ли травматический, только всё равно не подарок. Нагло, цинично процедил сквозь зубы. – Но не долго думай, Ветров… Сейчас мы ускорим процесс, чтобы тебе веселее думать…
Ветров невзначай переместился на пару шажков вправо, чтобы случаем чего тот же Жорка не оказался у него в тылу, сзади, чтобы контролировать действия противника.
– Ветров, ты же остался один, как перст, ты же никому не нужен, – взвизгнул Жорка, – не заставляй нас делать страшные, противные для нас вещи… Ты же не полный дурак, не сумасшедший, наконец… Неужели тебя прельщает жалкая участь героя-добровольца Влада с крупной дыркой в голове?.. Ты же, Ветров, один, как перст… Смирись же, наконец…
– Хватит упрашивать, заглохни, – невзрачный устремил на Жорку тяжелый недобрый взгляд, – начинаем разбор.
Под тяжелым недобрым взглядом невзрачного с пистолетом в руке, Жорка, помедлив несколько секунд, сделал, как сомнамбула с закрытыми глазами два шажка назад – от греха подальше и тут же безвольно обмяк.
Невзрачный, держа впереди на уровне пояса наведенный на Ветрова пистолет, с угрюмым сосредоточием приказал:
– На колени! – в его металлическом голосе чувствовались полное самообладание, самоуверенность, наглая сила. Попробуй не покорись. – Кому сказал, на колени, сука…
Ветров присел. Только не на колени, а на корточки – по своей полузабытой детской привычке веселых гопников. И снизу вверх совершенно бесстрашно, даже весело, с вызовом глянул на невзрачного.
– И что теперь, господин хороший? В чем дело?
– Сейчас узнаешь, в чем дело! – хмуро пообещал невзрачный, отводя пистолет, и махнул рукой кому-то в темноту.
18. Миг Седого
По сигналу невзрачного Игоря из темноты бесшумным привидением возникла крупная мужская фигура, и тут же это мрачное привидение, с неразличимыми чертами лица, попыталось ударить мыском ботинка по лицу сидящего на корточках Алексей. Алексей ловко уклонился от удара, кистью отбил летевший в лицо ботинок, сгруппировался и перекатился на спину, чтобы через секунду после кульбита через голову вскочить на ноги – для отражения атаки неизвестного.
Тот шел на Алексея с искаженным от ярости лицом, как же он, такой громадный и всесильный промахнулся с ударом по сидящему на корточках беззащитному человечку. Алексей видел, как тот со сжатыми челюстями шевелил тонкими белыми губами, изрыгая так свои грязные тихие ругательства и проклятия. Он уже занес руку для беспощадного удара ребром ладони.
Но тут же сам из темноты, за пределами радиуса освещения фонаря получил сильный удар ладонью по шее от выскользнувшего из-под земли, как черт из табакерки, в белом пыльнике Седого. Неизвестный, которого всего одним профессиональным ударом вырубил Седой, как подкошенный рухнул на землю. Тяжело и неровно дыша, лежал на спине, вытянувшись на жухлой траве, с повернутой в сторону Седого головой. Наверное, для того, чтобы устранить всякую потенциальную опасность от лежащего на земле высокого коренастого здоровяка, Седой, проходя мимо поверженного, ткнул ботинком его в лоб, вырубая его окончательно.