Автобиография одной итальянской

Все это происходило в 1977 году, ставшем годом решительного поворота, годом, когда даже я уехал в Милан. С благословения мамы я оставил своих клиентов на попечение Кармело и покинул Реджо-Калабрию. Сказать по правде, это было больше чем благословение. Маме очень хотелось, чтобы я был рядом с Джанни, она чувствовала, что именно это сейчас и нужно больше всего. Она знала нас обоих как облупленных. Отец встретил мамину идею без энтузиазма и ворчал: «Ну, чего ты хочешь этим добиться?»

А я о другом выборе даже не думал.

И не так уж меня и привлекали мода или Милан. Если бы надо было помочь Джанни открыть сеть кафе-мороженых на Северном полюсе, я бы взялся за это с такой же готовностью.

Когда я взял курс на Милан, то не знал, что со мной будет, и не представлял себе, насколько изменится моя жизнь вдали от теплой, разноцветной Калабрии, от моих южных краев. Я рассчитывал на вдохновение и решимость Джанни.

Я нашел дом на виа Чезаре Бальбо, квартиру архитектора Джиджи Скальотти, нашего старого знакомого, который помог нам открыть наш первый магазин в Реджо. Мне было тридцать два года, я еще не был помолвлен и представлял собой некую многосубъектную собственность: вокруг меня вертелось множество девушек. Короче, я был свободен и готов начать новую жизнь в профессиональном сообществе, о котором пока мало знал.

Не так уж меня и привлекали мода или Милан. Но если бы надо было помочь Джанни продавать мороженое на Северном полюсе, я бы взялся за это с такой же готовностью.

Нельзя упускать из виду, что собой представляла индустрия одежды в то время. С точки зрения обычаев и нравов она находилась в переходном периоде. Если многие женщины заказывали себе платья у портних, нередко копируя модели парижских кутюрье, то молодежь занимала непримиримую позицию по поводу такого положения дел и в одежде отчаянно искала выражение своей идентичности. В знак протеста они устремлялись либо в магазины секонд-хенд, либо в места типа «Фьоруччи»[28]. В те времена большинство людей скорее были «прикрыты», чем «одеты» или «принаряжены», учитывая все значения и рассуждения, какими руководствовались при выборе пальто или рубашки. Рынок для любителей готового платья сократился. Имена стилистов, которые быстро сравняются в известности с кино– или поп-звездами, не были известны за пределами модной «тусовки».

Среди ключевых фигур миланской моды выделялись три человека, руководившие обществом с названием «ФТМ». Эта аббревиатура объединяла фамилии Альдо Ферранте, Джанни Тозитти и Джиджи Монти[29]. Офис общества располагался на виа делла Спига, 48. Ферранте начинал в 1960 году как представитель фирмы Krizia во всей Южной Италии. В 1967 году он объединился с остальными двумя, и их выставочные залы были сосредоточены на распространении наиболее заметных брендов: Missoni, Montedoro, De Parisini, Caumont, Cerruti и Callaghan, плюс брендов нескольких французских модных домов. В 1970 году их посетила идея координировать под эгидой Вальтера Альбини[30] все свои коллекции. Их первый коллективный показ состоялся в Милане, в Circolo del Giardino, и включал в себя фирмы Basile, Misterxox, Callaghan, Escargot и Diamant’s. Это было всего лишь вступление, предвестие того, что произойдет потом. Krizia и Missoni первыми покинут Флоренцию и начнут показы в Милане, а за ними потянутся и остальные.

Через три года после этого пророческого показа гениальный, но слишком темпераментный Альбини отделился от всех. Ему хотелось создать свою собственную линию под своим собственным именем.

Трио «ФТМ» пришлось принять меры предосторожности. Они нуждались в молодых стилистах, с помощью которых можно было бы вернуть Альбини к руководству сразу несколькими линиями. Для фирмы «Каллаган», принадлежащей Паоло Греппи, в качестве стилиста сразу предложили Джанни, уже известного своими работами в «Цветах Флоренции». После «Каллагана» пришло предложение сотрудничества от решительного тандема Дженни де Арнальдо и Донателлы Джиромбелли[31]. Фирма из Анконы уже получила известность и сделала себе имя на производстве элегантных шляп для торжественных случаев. Первая серия эскизов, сделанных Джанни для этой фирмы, имела шумный успех, хотя публика, для которой делались эскизы, была в достаточной мере консервативна. Но Джанни сумел переманить ее на свою сторону, сломав все стереотипы. Яркие цвета, микшированные принты (цветы и полосы, кто мог решиться на такое в то время?), сочетания шелка и кожи.

Джанни предложил Джиромбелли создать новую коллекцию под названием Complice («Компличе»), то есть «Объединение», где можно было бы поэкспериментировать с кожей, его любимым материалом. Именно необычными сочетаниями с кожей он обожал бросать вызов традициям. Обе дамы, предприимчивые и умные, с готовностью приняли предложение, и новая марка была создана.

Наступил момент, когда не было смысла дожидаться рождения линии, полностью принадлежавшей только Версаче. Чем больший успех имели марки, созданные по его эскизам, тем яснее становилось не только нам, но и его заказчикам, что уже само по себе воображение Джанни имеет высокую цену.

Я приступил к разработке проекта фирмы Gianni Versace на свой лад, взявшись за дело так, как я это понимал. Моя задумка оказалась жизнеспособной, и время это показало, но тогда я, конечно, не мог этого знать. Вспоминая все это сейчас, я понимаю, что мы были первопроходцами и времени на долгие размышления не имели, потому что тогда перед нами стояла одна задача: поймать момент. Момент брожения, наполнивший собой время, но еще и момент драгоценного безрассудства первопроходцев.

Только такой, как я, только что приехавший из Реджо-Калабрии, мог организовать предприятие столь неслыханным способом. Может, я и был наивен, но смотрел на все новым, незамыленным взглядом. Изучение рынка и торговых сетей пошло мне на пользу. Я с сожалением наблюдал за Вальтером Альбини. Его путь наглядно демонстрировал, что человек огромного таланта и творческого запала без организационной, финансовой и коммерческой поддержки не справляется с трудной задачей создания собственного бизнеса.

В качестве начального капитала фирмы Gianni Versace Spa мы вложили сумму, которая сейчас просто смешит: двадцать миллионов лир, то есть десять тысяч теперешних евро. Мы держались на плаву благодаря выручкам от многочисленных консультаций. Расположились мы на виа делла Спига.

Я разработал систему внутренних связей, которая помогала лучше использовать творческий потенциал моего брата и позволяла нам расти и не надрываться при этом.

Мы создали сеть компаний внутри Versace. Коммерческая функция была поручена GiVi Moda, организации, которая занималась продажей эксклюзивов и коллекций Джанни: шестьдесят процентов с продаж получали мы, остальные сорок делили между собой две фирмы, с которыми мы работали, то есть Zamasport («Дзамаспорт») и Genny. Еще два общества, Alias (куда входили Греппи из «Дзамаспорта»[32]) и GG&G (куда входили мы, Джиджи Монти и Джиромбелли), отвечали за продукцию. В этот период Джиджи Монти рядом с Джанни играл очень важную роль. Джиджи был настоящим коммерсантом высокой пробы.

Мне приходит на ум, что с конца 1979-го до начала 1980 года, когда мы открыли демонстрационный зал на виа делла Спига, как раз и был тот случай, когда мог возникнуть итальянский полюс моды, ее высшая точка. К нам мог бы присоединиться Монти, со временем ставший владельцем Basile, вместе с партнерами Тозитти и Ферранте[33], и я бы уговорил еще Марио Бандьеру, владельца бренда Les Copains. Но этот проект заблокировал Джиджи Монти, захотевший сам стать стилистом у Basile и занявший пост, предназначенный для Джанни. Это положило конец нашему союзу с «ФТМ». После разрыва с «ФТМ» я пригласил к нам Клаудио Лути, ныне президента Kartell[34], моего бывшего армейского товарища, тоже специалиста по торговому праву, который с самого начала стал нашим консультантом. Он проработал в фирме до конца 1988 года.

У Паоло Греппи, владельца «Дзамаспорта», была фабрика в Новаре, где через несколько лет стали выпускать работы Ромео Джильи и Гуччи. В конце 1978 года я попросил Франко Бельди, владельца здания «Дзамаспорта», построить зал еще на двести квадратных метров только для Джанни Версаче и разместить его на территории напротив. Бельди посмотрел на меня с удивлением и сказал:

– Это рискованно.