Они составили целую серию, названную «Книги Версаче». Пока я занимался предварительными финансовыми расчетами и проблемами авторского права с Джузеппе Ламастро, который ныне возглавляет отдел искусства в издательстве «Мондадори», Джанни и Леонардо из разбросанных по полу фотографий выбирали те, которые пригодятся для вклеек. Они перекладывали фото с места на место, как дети, играющие в «Лего».
Джанни нравилось окружать себя образованными людьми, он напитывался их энергией и преобразовывал ее, возвращая людям в своем творчестве. Существовали и другие показы, например яркий и зрелищный «
Выставки. Театр. Музыка. Джанни был жаден до всего. В детстве, учась в школе, он не проявлял к книгам никакого интереса. Зато теперь, казалось, изо всех сил старался наверстать упущенное время. И наверстывал весьма успешно, можно сказать, со сверхзвуковой скоростью. Ему все удавалось. Он читал очень много, углубляясь в текст, изучая его. И постепенно заслуживал уважение людей, с которыми даже и не помышлял познакомиться и тем более сотрудничать. Работа рядом с Морисом Бежаром или с режиссером Бобом Уилсоном придавала ему уверенности в себе. Он преодолевал себя и, имея такую заслуженную самооценку, избавлялся от всех своих слабостей. Он шел вперед своей дорогой, а услышав критику, пожимал плечами и отвечал рифмованными шутками. Когда в «Нью-Йорк таймс» появилась статья о коллекции
И это была не единственная приятная деталь. Именно коллекция
На премьере фильма «Четыре свадьбы и одни похороны», снятого ее тогда еще женихом Хью Грантом, она появилась в черном платье с огромными золотыми булавками, заколотыми как попало, в стиле «панк». Тогда Элизабет мало кто знал, и стилиста, который мог бы предложить ей вечернее платье, просто не нашлось. Это сделала директриса нашего бутика на Олд-Бонд-стрит. В результате платье стало самым знаменитым из тех, что создал Джанни, о нем писали и говорили без устали. Думаю, и сама Элизабет Хёрли была ему благодарна за наряд, в один вечер сделавший ее знаменитостью. Это платье, вместе с красными туфлями, ознаменовало новую веху в истории моды и стало нам прекрасной рекламой.
В 1995 году один только магазин на Монтенаполеоне, 11, в Милане принес нам доход в сорок пять миллиардов старых лир. Среди самых щедрых покупателей этого года была богатейшая восточная семья, родные султана. Они недели две жили в номерах люкс на последнем этаже отеля «Принц Савойский», и почти каждый день им доставляли из магазина какие-нибудь предметы одежды и аксессуары. В конечном итоге это движение товара и денег вылилось в солидную сумму в два с половиной миллиарда. Расплачивались все они одной кредитной картой. «Американ Экспресс» запросила целый день, а может, и два, чтобы определить, есть ли достаточно денег на карте: банк к таким суммам не привык. Не могу, однако, сказать, что они были привычны для нас. Вопреки всему, несмотря на успех нашей фирмы, на открывшиеся возможности и на клиентов-миллиардеров, несмотря на мировую славу и даже на некоторые крайности в тратах денег, главным образом со стороны Джанни, ни он, ни я не думали, что наше дело завершено и стало историей, высеченной в камне. Мы старались смотреть дальше уже достигнутых результатов.
Мы оба замечали, что рынок глубочайшим образом меняется. Покупательная способность стала снижаться, цены на традиционное готовое платье начали расти, да и вся система моды уже развивается совсем по-другому. Все бренды теперь должны множить свою идентичность и показывать себя со всех сторон и во всех ракурсах. Армани уже дебютировал с
Для ALMA (акроним Alma Lonati Maglieria e Affini, то есть «Альма Лонати, вязаные изделия и все для вязания») Джанни когда-то давно делал эскизы, и для главной линейки изделий, и для молодежной. Молодежная называлась
Название для нее придумал специалист по семиотике Омар Калабрезе, с которым мы очень подружились. Он был гений, замечательный, добрейший парень, и мода его очень интересовала. Мы понимали друг друга с полуслова, и он никогда и никого не пытался задавить своей высочайшей эрудицией.
Выход линейки
Мне ужасно нравится и наш
Но случилось так, что как раз в день, когда мы должны были обсудить этот вопрос, на первой странице газеты «Республика» я увидел фотографию юноши, который бежал из Марокко, чтобы добраться до испанского анклава в Мелилле и Сеуте. На нем была окровавленная футболка с логотипом
После выпуска линейки для молодежи по ценам ниже, чем готовое платье, мы поняли, что следующим этапом будет вхождение в мир джинсов. Поначалу Джанни отнесся к этой идее без энтузиазма, но меня выслушал. Он уже давно понял, что в нашем деле работа за столом имеет множество достоинств: творчество, коммерция, маркетинг, производство, розничная торговля должны находиться в состоянии непрерывного диалога. Только так можно было развиваться дальше.
В конце концов, Джанни согласился открыть джинсовую линейку, но сказал:
– Если я должен спуститься, то мне хочется и подняться.
Он хотел попытать счастья и представить одну из своих линеек в Милане. А я внес встречное предложение: поехать в Париж и прорваться на арену высокой моды.
Наш первый показ в Париже состоялся на бывшем вокзале д’Орсе. Был январь 1989 года. В музее, который открыли специально для нас, прошла демонстрация видеофильма о дружбе и творческом союзе Джанни и Бежара, после фильма был торжественный ужин. Покровительницей вечера стала Даниэль Миттерран, супруга тогдашнего президента Франции. За столом с нами сидели девять манекенщиц в эксклюзивных нарядах нашей линейки.
В июле мы представили следующую коллекцию, по-прежнему только на плечах манекенщиц, на этот раз в музее Жакмара-Андре. Курировал презентацию Джанфранко Кавилья, который в свое время занимался в Милане показом