— Я тебя зарежу, Годрик Фламбар!
— Попытайся. Если хочешь, чтобы я тебя снова отшлепал.
Этого хватило, чтобы охладить пыл. Эмер подтягивала штаны, но из-за порванной вязки они совсем не держались на бедрах. В конце концов, она сняла их, делая вид, что ничуть не стесняется Годрика, скомкала и сунула за пазуху. Муж следил за ней с непроницаемым выражением лица.
— Никогда не прощу тебе этих… этих… — щеки девушки горели.
— Поросячьих пирожков? — услужливо подсказал Годрик.
— Почему поросячьи-то? — крикнула Эмер.
— Потому что ты визжала, как свинка.
— Сам ты свинья!
Он смотрел на нее безо всякого выражения, а у Эмер так и сжимались кулаки, и взгляд был близок к тому, чтобы убивать молниями из зрачков.
Годрик первым нарушил молчание:
— Острюд сказала, ты упала сама. Но это ведь неправда?
— С чего бы тебе интересоваться?
— Выпорю ее. Никто не смеет покушаться на мою жену безнаказанно.
Гнев схлынул, как по волшебству. Эмер покраснела, потом побледнела, а потом твердо произнесла:
— Сама упала.
Нет, Острюд не стоила защиты, но выдать ее Эмер не смогла. С этого мужлана под маской благородного рыцаря станет выпороть сестру. И вовсе не потому, что была обижена Эмер, а потому, что была обижена его жена.
— Я тебе не верю. Ты не настолько неуклюжая, чтобы свалиться. Я накажу Острюд.
— Упала сама! Если не слышишь, то делай, что вздумается, — в сердцах сказала Эмер и пошла к кузням, где ожидала леди Фледа, старательно смотрящая в другую сторону, и толпились дамы, рыцари и вилланы. Острюд нигде не было видно, и Эмер была рада. Больше всего хотелось отлупить золовку самой, не дожидаясь ее братца.
— Мы немедленно возвращаемся, — сказала леди Фледа. — Но сначала переоденьтесь, в сундуке есть платье на смену. Видите, как предусмотрительна должна быть хозяйка?
— Вижу, — ответила Эмер с неприязнью. Радость от посещения мастерских, куда она рвалась с таким нетерпеньем, была испорчена окончательно.