Взгляд Серильды упал на черного волка, и она вспомнила историю о темных, бегущих из Ферлорена. Вспомнила жуткий вой, который эхом доносился из пещеры под лунной ротондой.
Она внимательно осмотрела остальные фигуры.
Единорог. Пуш-Грола. Защитница леса, дев и матерей, наделенная магией, которая оживляет деревья и наполняет двор тюльпанами и подснежниками. Что, если на самом деле это Эостриг, бог весны и плодородия? Серильда никогда не слышала сказок, в которых Эостриг был бы хоть как-то связан с Лесной Бабушкой, да иссохшая лохматая старуха и сама не слишком походила на бога. Эострига обычно изображали гибким, стройным, с сильными руками и длинными голубовато-фиолетовыми волосами. Говорят, что Эостриг был одновременно нежным и устрашающим. Волевым, но добрым.
Пуш-Грола была устрашающей и волевой, но нежность? Доброта? При мысли об этом Серильда закатила глаза. Хотя… кто вообще мог подумать, что Пуш-Грола окажется единорогом, самым грациозным из созданий? А еще Пуш-Грола поняла, что Серильда беременна, еще до того, как об этом узнала она сама.
Следующим Серильда стала изучать татцельвурма, зверя, увековеченного на гербе семьи Злата.
Что там Эрлкинг сказал Пуш-Гроле?
А Фрейдон…
Грифон. Наверняка.
Серильда точно не рассказывала никаких историй о грифоне. Зато рассказала другую, о том, как Вирдит явился к Фрейдону, чтобы призвать его к ответу за ужасный неурожай.
Совершенно другая история. Еще одна нелепая выдумка. И все-таки она открыла Дикой Охоте, где прячется грифон. Волшебный зверь, который на самом деле был… богом.
Никогда больше она не расскажет ни одной истории, поклялась себе Серильда. Теперь она знала, что абсолютно
На дрожащих от волнения ногах Серильда подошла ближе к гобелену, чтобы рассмотреть последнее существо. Она припомнила витражи в Адальхейде и то, что Вирдита часто изображали с золотым пером в руке. Казалось логичным, что Вирдит мог принимать облик огромной хищной птицы с блестящими золотыми перьями. Серильде легко было представить его и изящным, как сокол, и яростным, как орел. Но здесь – здесь он был повержен. На этом гобелене было ясно видно, что Эрлкинг победил.
– Почему так? – прошептала она. – Зачем ему все семь?
– Серильда?
Оглянувшись, она увидела детей, наблюдающих за ней широко открытыми испуганными глазами. Неужели они тоже обо всем догадались? Но способны ли дети понять, что это значит?
Да нет. Серильда и
И все же она знала, что права. Она могла бы в этом поклясться.
– Нам нужно тебе кое-что показать, – заговорил Ханс, одной рукой сжимая плечо Гердрут.
– Этого здесь раньше не было, – подхватила Гердрут. – Честное слово, раньше я не видела… А если б увидела, то сразу сказала бы тебе!