Кроатоан

— Ну что ты за дурачок. — Это последнее, что произносит Фатима. Потом ее дыхание переходит в сопение.

— Зачем им нужен Логан? — вслух размышляет Нико. — Может быть, Мандель и ему отправил письмо?

Никто не отвечает. Через секунду Нико возвращается к той же теме, словно не может отделаться от навязчивой идеи.

— Мандель просил меня позаботиться о Фатиме и прислал мне файлы для тебя, Кармела. Фатиме он велел отправляться в обсерваторию, но ничего не прислал. А Логан? Его ищут из-за того, что Фатима ему звонила? — Нико наконец обращает внимание на Кармелу. — Ой, прости, я не заметил, что ты говоришь по телефону…

— Ничего страшного. Трубку не берут.

Девушка сжимается от боли, страха и чувства полнейшего одиночества. Отец не отвечает по мобильнику. И по домашнему телефону в квартире на улице Вергара. Может быть, они уехали к брату в Валенсию? Кармела ищет номер брата.

— Послушай, Нико, то, что лежит в вашей сумке, — это можно есть? — подает голос Серхи. — Я, вообще-то, голодный. Вообще-то, я ужасно голодный.

— Ешь что хочешь, только оставь что-нибудь другим, — разрешает Нико.

— Спасибо, приятель. — Серхи с нескрываемым энтузиазмом роется в сумке. — Ух ты, колбаски, как же я их люблю! А вот чорисо! А здесь? Тортилья? Ох, я разбудил Фатиму. Фати, хочешь поесть? — (Девушка отрицательно рычит в ответ.) — Моя бабушка говорит, что аппетит приходит во время еды… Не знаю, правда ли это: я всегда хочу есть. Конечно, за это меня обзывают проглотом. Поначалу я обижался, но теперь уже нет. А мама говорит, это потому, что я сошел с ума.

— Заткнешься ты или нет? — Фатима раздраженно отодвигается от обжоры, но ей сразу же становится стыдно. — Прости, Серхи, мне просто нужно поспать…

— Да брось, если бы я обижался всякий раз, когда на меня кричат… На меня кричат, даже когда я остаюсь один, — признаётся Серхи. — Я имею в виду, внутри моей головы, — поясняет он с улыбкой.

— Только такой вот парочки нам и не хватало, — ворчит Нико.

Брат Кармелы отзывается с первой попытки. Они с семьей перебрались в загородный дом, но и он обеспокоен молчанием родителей. Брат с сестрой говорят мало, скупо подбадривая друг друга: в семье Гарсес не любят бесполезных слов. Кармела передает привет своему пятилетнему племяннику.

Фатима храпит на плече у Серхи, счастливец поедает колбасу. Какое-то время с заднего сиденья доносится еще и чавканье. Потом только храп.

— Чудо что за концерт, — веселится Нико.

— Да уж. — Кармела улыбается. — Они совсем вымотались.

Кармеле кажется (и хочется верить), что Серхи снится счастливый сон. Обернувшись, этолог видит его большую голову со съехавшими набок пассивными очками, склоненную на висок Фатимы, а девушка спит, положив голову на плечо Серхи и прижимая к груди конверт со стихами. На обоих — больничные халаты и больничные пижамы; они напоминают Кармеле юную парочку, уснувшую дома перед телевизором.

Нико сворачивает в сторону Кальядо-Медьяно, а потом выбирается на узкую дорогу, ведущую к обсерватории. Бывший полицейский хорошо знает эти места, ему достаточно нескольких подсказок от Кармелы: Мандель не раз привозил его в эту обсерваторию. Ветер колышет кроны деревьев и тащит по небу облака, точно кучи мусора.

— А ты не хочешь немного вздремнуть? — предлагает Нико. — Мы будем на месте как раз к полуночи.

— Нет, я не хочу спать.