Мы проходим мимо столиков. Я слышу разговоры. Большинство из них не разобрать. Разные языки, всевозможные акценты.
— Дариус, — здоровается Габриэла, плечом отпихивая блондинку, которая дарит ей презрительный взгляд.
— Развлекайся, зайка, — говорит блондинке Дариус глубоким голосом, прямо как у Барри Уайта[31]. — Свидимся позже.
Та недовольно щурится на нас и в облаке гнева уходит.
— Дариус, это Джо Сандей. Джо, это Дариус.
— Покойничек! — Дариус хватает меня за руку и неистово трясет. Рукопожатие у него — как у дробильной установки. — Наблюдал я за тобой, было дело. Любопытный ты тип, покойничек.
— Тоже рад знакомству, — отзываюсь я.
— Еще б ты не был рад. Зайка, — говорит он Габриэле, — ты наконец-то пришла дать мне отведать твоего сладкого-пресладкого медку?
— Ты знаешь правила, Дариус.
Он закатывает глаза:
— Правила для телочек. А как насчет тебя, покойничек? Перепихнуться не изволишь? — Он смотрит на меня так, что любой порноактер бы обзавидовался.
— Сам сказал, я покойник.
— Это вовсе не значит, что твой инструмент в отставке. — Он хватает себя за яйца и похабно виляет задом. — Подумай. Если что, я всегда здесь.
Дариус берет с полок разноцветные бутылки, достает какое-то пойло из-под стойки, заливает все в шейкер со льдом.
— Мне тут барышня нашептала, что у тебя есть для меня кое-какая информация.
— Задешево беру, втридорога продаю. — Он наливает свою смесь в два бокала для мартини. Жидкость в стекле клубится, как мозги Тимоти Лири[32], — яркая и блестящая. Дариус подвигает бокалы к нам. — Напитки за счет заведения, но информация дорогого стоит. Что предложишь взамен?
Габриэла одаривает его мрачным взглядом:
— Запиши на мой счет. Условия все те же.
— У-уух! — говорит Дариус. — А ты ей нравишься, жеребец, — и игриво толкает меня кулаком в плечо. Наклоняется ко мне и смотрит прямо в глаза. — Ну ладненько, те же — так те же. Рассказываю тебе правила, покойничек. Ты задаешь три вопроса — я даю три ответа. Если тебя мои ответы не устраивают, крепись. Comprendé[33]?
— Три вопроса, значит. А откуда мне знать, что ты не соврешь? И вообще, с чего мне думать, что ты знаешь правду?