— Я сваливаю. Съезжу на пару дней в Сан-Диего. Устрою себе каникулы. Может, даже порыбачу. — Спокойствие, которое демонстрирует нам Саймон, трещит по швам. Обычно он столько не пьет и так сильно не потеет. — Один ты у меня остался, Джозеф. Я очень рассчитываю, что до моего возвращения ты уберешь из города нашего липового мистера Джаветти. Это крайне необходимо. Может быть, ни о чем более важном я тебя в жизни не просил.
Ему не нужно говорить мне забрать камень. Это само собой разумеется. Старикан сидит в отеле — проще не придумаешь. Но почему это так чертовски важно?
Глава 3
Мы с Дэнни стоим на дорожке из гравия, курим. Смотрим, как уезжает Саймон в своем черном «ягуаре».
— О чем это вы там толковали? — спрашивает Дэнни.
— О Джаветти. Ты же там был. Оглох или спятил?
Дэнни смеется:
— Кстати об этом. Тебе не кажется, что Саймон помешался?
Я пожимаю плечами:
— Может быть.
С той минуты, как Саймон позвонил мне в бар, мне кажется, что он ведет себя странно. Совсем не так, как Саймон, которого я знаю. Обычно его ничем не проймешь. Он всегда предельно хладнокровен и невозмутим. То, как настойчиво он требует этот камень, просто в голове не укладывается. А теперь еще и эта история о Джаветти.
— Ты ему веришь, что ли?
— А какая разница? — Само собой, сомнений у меня хоть отбавляй. Но я работаю на этого типа. Уже почти двадцать лет, черт возьми. Если он заляжет на дно, я пойду за ним.
Дэнни размышляет над моими словами:
— Наверное, никакой.
Задние фары «ягуара» исчезают за поворотом.
— К тому же, — говорю я, — если бы он действительно считал, что это один и тот же человек, думаешь, он послал бы меня его завалить? Послушать Саймона, так чувак бессмертный.
— Понимаю, тебе хочется так думать. Но я все-таки считаю, что он выжил из ума. — Дэнни затягивается сигаретой, выдыхает длинную струю дыма и вдруг заявляет: — У меня батя впал в маразм. Нам пришлось закрыть его дома. Он в упор не помнил, кто есть кто. Каждый день под себя ходил. Ты когда-нибудь имел с таким дело?
— Я своего старика никогда не видел.
— Отстой, наверное.