Моя дикая страсть

— Вчера поругались, — вздыхаю, монотонно размешивая чай в чашке. — Сложно мне с ним. Сама, конечно, виновата, но и он тоже хорош. Мог бы быть помягче.

— А что ты натворила?

— При подчиненных накричала, оскорбила его. Кольцо обручальное бросила ему под ноги, — не поднимаю виноватых глаз от чашки. — Ему женщина позвонила, и он тут же сорвался к ней, ничего не объясняя. Вот я и вспылила.

— Моя хорошая, ну что же ты так. Жена должна быть дипломатом, где-то хитрость и мудрость проявить, где-то промолчать. Ну или сладко спать уложить, — игриво улыбаясь, няня подкладывает мне сыр на тарелку.

— Няня… — засмущавшись, закрываю лицо руками. С подругами обсуждать секс — это одно, но с родными такие темы затрагивать в разговоре я не могу. А судя по прошлой ночи, вообще непонятно, кто кого уложил.

— Хитрость и мудрость — это не про меня. Я вспыхиваю как спичка. И любая бы вспылила на моем месте. Женщины с него глаз не сводят. Батур мужчина представительный, харизматичный. У него невеста была. Видела бы ты ее. Ей прямая дорога на конкурс красоты, — наверное, я плохая актриса или от проницательного взгляда няни ничего не может скрыться, но она тут же понимает, в чем дело.

— Да ты влюбилась, моя девочка, — она обнимает меня со спины.

— Да вот еще. Не надо мне такого счастья.

По хитрому блеску в глазах понимаю, что няня мне не верит.

— Он очень сложный человек. Не понимаю, что у него на уме. То безразличный и холодный как лед, а то вспыхивает за секунду.

Замолкаем, когда на кухню заходит отец, целует меня и садится с нами завтракать.

— Ну рассказывай, дочь, как дела?

— Нормально, — подмигиваю няне, чтобы подыграла мне. Не хочется говорить правду и расстраивать отца. Он и так очень сильно винит себя за все произошедшее. — Я тебе говорила, что начала работать в фонде?

Стоит мне начать говорить о работе, как я резко оживляюсь. Рассказываю о детях, которым мы смогли помочь, о благотворительном вечере, о чиновниках-тугодумах.

— Хорошо, что ты приехала. Волновались мы сильно за тебя, — папа немного расслабляется после моего рассказа, с лица уходит тревога.

— Папуль, может, тебе жениться? А то ты совсем один остался.

— Ох, я уже и не знаю, каким богам молиться, чтобы твой папа привел в дом приличную женщину, — уперев руки в боки, хмурится няня. — А я бы на пенсию ушла со спокойной душой.

— То есть вы хотите меня сбагрить в чужие руки.

— Ты еще молодой, красивый. У тебя даже дети еще могут быть. Сорок шесть лет для мужчины разве возраст? — висну на папиной шее и целую гладко выбритую щеку.

— Дочь, ни за какие коврижки я на это не подпишусь. Зубы, колики, бессонные ночи. О нет. Мне с вами проблем хватает.