Хью первый раз появился в доме Бамберли после катастрофического по своим последствиям интервью, которое тот дал Петронелле Пейдж. Одним из главных последствий было закрытие гидропонной фермы. Все были готовы верить, и это предположение подтвердил эксперт из Парижа, что в «нутрипоне» действительно содержался яд. Хью приехал домой в пятницу вечером, но за все это время о происшествии не было сказано ни слова.
Петронелла Пейдж была совершенно безжалостна ко всякого рода обману и фальсификациям. И Хью с удовольствием узнал, что она разделяет его мнение относительно мистера Бамберли: его приемный отец – первостатейный жулик.
За креслом самого мистера Бамберли висел на стене еще один портрет – деда хозяина дома. Приземистый крупный мужчина с широко расставленными ногами, с кулаками на бедрах – насильник, да и только. Так его, по крайней мере, описывал Хью. Людям, которые не знали его историю, достаточно было разглядеть на заднем плане фонтан нефти.
Рыбу сменило жареное мясо, тарелки печеного и вареного картофеля, морковь, капуста, горошек. Тут же появились разнообразные соусы и импортированный из Англии хрен. Как всегда молчаливая, Кристи принесла кувшин пива – того сорта, который Хью не любил, но который считался лакомством для отсутствовавших целую неделю старших сыновей. Принесла она и лимонад для Мод и «младшеньких».
И по-прежнему никто и слова не проронил по поводу последствий африканской катастрофы.
Сейчас за столом сидели те, кто мог явиться в дом приемных родителей.
Не было Сирила, самого старшего, который, понятно, появился в семье Бамберли первым. Он был в Маниле. Окончив с отличием академию Вест-Пойнт, он в свои двадцать четыре года был личным адъютантом одного из генералов, который, как выразился Президент, воздвиг и удерживает «наш Тихоокеанский бастион» – иными словами, «белый» военный союз, включающий Автралию, Новую Зеландию и те страны Латинской Америки, где сохранились правые диктатуры, успешно сопротивляющиеся напору прокитайских и неомарксистских волн, захлестывающих планету.
Хью встречался с Сирилом лишь однажды, когда его самого только приняли в лоно семьи, и он почувствовал непреодолимое отвращение к старшему «брату». Впрочем, тогда его больше занимали перспективы собственного существования, а потому он ничего не сказал.
Не было за столом и Джареда. Джаред, которому недавно исполнился двадцать один год, сидел в тюрьме. В присутствии мистера Бамберли говорить о Джареде было не принято. Осудили его за помощь в организации движения «Тупамарос» среди иммигрантов в Нью-Мексико. Хью его также не встречал – сидеть тому предстояло еще пять лет.
Но Хью явно смог бы с ним подружиться.
Еще за столом не было пятилетки Ноэля, который лежал в постели с температурой. Но все остальные были на месте.
На том краю стола, где царила Мод, сидел Рональд, довольно скучный тип шестнадцати лет от роду. Рядом – Корнелий, обязательный и сообразительный малый, который, к сожалению, с двенадцати лет страдал припадками – не эпилепсией, а чем-то другим, что вызывалось энергетическими сбоями в организме, связанными с нарушением ферментного обмена между клетками, но держалось под контролем особой диетой. Рядом с Корнелием сидел Норман, восьми лет, страдавший лицевым тиком, потом – десятилетка Клод, с плохими зубами, кусочки которых иногда, отломившись, вываливались на стол. В своем роде достаточно типичная семья, хотя и собранная из столь разнообразных источников: те, кто постарше, были физически вполне здоровы, их младшие братья – больны. У Хью в колледже была подружка, так вот, ее младшего брата постоянно выворачивало, если ему в еде попадалось что-нибудь, приготовленное на кукурузном масле.
И тем не менее их матери ни за что не признались бы, что своими опытами по интенсивному заселению Земли они только окончательно
– Хью! – спросил мистер Бамберли. – Ты что-то сказал?
Он и не собирался. А может быть, он сам не заметил, как что-то произнес. Не глядя в сторону хозяина дома, он протянул руку к пиву.
– Прости, Джек! – сказал он. – Ты что-то спросил?
– Да, именно так!
Мистер Бамберли отложил нож и вилку, которыми он оперировал на массивных кусках говядины.
– Я ясно услышал, как ты произнес слово, которое я не одобряю.
Хью осушил стакан и со вздохом откинулся на спинку кресла.
ebooksa