– Посох поможет тебе получить желаемое. Постучи дважды и подумай о том, что тебе нужно. Еду, конечно, придётся готовить, но все ингредиенты он тебе даст.
Я особо не верила в магию, но после снега и живой воды, встречи с колдуном и лисами – слугами Ноября – я ни капли не сомневаюсь в его словах. Прикрываю глаза, представляя муку, картофель, яйца, лук, капусту, грибы, сыр и различные фрукты. Желудок недовольно урчит от голода, когда я силюсь удержать в голове образы всех продуктов, которые только смогу припомнить. Сжимаю свой волос и два раза стучу посохом, как и было велено.
Изба на мгновение вздрагивает, по полу проходит короткая волна вибрации, и на этом всё. Я ждала каких-то звуков, света, запахов… что угодно. Может, я ошиблась, сделала неверно?
– Не слишком ли много для такого маленького смертного тела? – бормочет колдун, шумно принюхиваясь, а я распахиваю глаза, оглядываясь вокруг.
В горнице стало в два раза меньше свободного места, потому что остальное пространство заполнено мешками и корзинами с загаданными продуктами.
– Как это получилось? – Я отдаю ему посох и с изумлением отмечаю, что мой волос пропал. Кулак пуст, хотя я его точно не разжимала.
– Это посох и жизненная сила, что хранится в волосах. Сильнее всего волосы молодых. А ты совсем юна и, похоже, чиста, раз столько наколдовать смогла, – он обходит меня и, к счастью, не замечает, как недовольно краснеет моё лицо на последней фразе.
– А ты настолько стар и нечист, что сам наколдовать не можешь? – не сдерживаюсь я.
– Ты права, я стар, – фыркает он в ответ на мой оскорблённый тон и запускает руку то в один появившийся мешок, то в другой, – но тело моё чисто, если не считать того поцелуя, который мне пришлось тебе подарить, лишь бы ты перестала окрашивать мой снег своей кровью.
Я открываю рот, не в состоянии решить, на какое из многочисленных оскорблений в столь коротком предложении мне стоит ответить. Ему пришлось?! Он считает этот вынужденный поцелуй подарком мне? И будто я специально кровью истекала!
– Это был мой первый поцелуй, между прочим! И колдун в Зимнем лесу был последним, кому я хотела бы его отдать, – запоздало нахожусь я с ответом, когда собеседник уже отошёл дальше, чтобы проверить корзинку с грушами.
– Тут мы с тобой квиты, княжна, – парирует тот.
Мой желудок позорно урчит в образовавшейся тишине, и у меня из головы вылетает язвительный ответ.
– Эти звуки же не означают, что ты умираешь? – колдун опять кривит рот в некотором отвращении, в очередной раз демонстрируя, что не в восторге от мысли, что придётся убирать моё мёртвое тело. Стыдит меня своей реакцией ещё больше.
– Да не умираю я! – недовольно бормочу в ответ, бесцеремонно отодвигая мужчину от продуктов. – По крайней мере, пока.
Колдун возвращается на стул, но теперь следит с опаской, будто в любой момент готов поить меня живой водой. Я быстро перебираю ингредиенты для пирожков и похлёбки. В тишине чищу и мою грибы, нарезаю, добавляю воду, другие овощи и травы. Ставлю горшок в печь. Колдун продолжает наблюдать за моими действиями в полной тишине, но скучающим вовсе не выглядит.
– Как называется драгоценный камень в твоём посохе? – спрашиваю я, желая развеять неловкое молчание.
– Мой посох создан всеми тремя зимними месяцами, и там нет драгоценных камней. В навершии действительно есть элемент, похожий на кристалл, но это живая вода из снега Декабря, замороженная в причудливую форму холодом и метелью Февраля, а древесина высушена морозом Января.
Я киваю, вспоминая его слова про сухую древесину, и бросаю заинтересованный взгляд на замороженный кристалл, что и вправду застыл в завихрении, словно под ледяным ветром.
– Куда ты сегодня ходил?