Нас разбрасывает в стороны, но вовсе не от моего крика или тем более пинка, а от тёплого света, что вырывается из яшмового кольца. Он взрывается сверкающим шаром, и я валюсь в снег, а колдун вовсе отлетает на несколько метров и со стоном спиной врезается в толстый ствол сосны. Не понимая, что произошло, он тут же падает на колени, роняя посох.
Сквозь гул в ушах слышу своё сбитое дыхание, сердце колотится от пережитого испуга, а пейзаж размыт световыми бликами, которые я стараюсь сморгнуть. Мои пальцы трясутся, пока я проверяю, не сломал ли он мне их. Колдун сжал мою руку с такой силой, что остались синяки и кровавые полосы от металла. Не убираю кольцо, а надеваю на другой палец, боясь потерять. Мужчина шарит руками по снегу, находит свой посох и, пошатываясь, поднимается на ноги. Похоже, он тоже не ожидал такого. Колдун встряхивает головой, приходя в себя, я стремительно встаю, вся напрягаюсь, готовая, что он опять бросится на меня. Однако колдун остаётся на месте.
– Откуда у тебя кольцо, княжна? – он больше не кричит, но голос дрожит от едва сдерживаемого гнева.
– Мне его дал мальчишка. На вид ему было лет восемь или девять, светлые волосы…
– …торчат во все стороны, глаза голубые, и на нём дорогой кафтан, но испачканный? – торопит меня колдун.
– Да.
Губы мужчины растягиваются в оскале:
– Март!! – рявкает он так громко, что со всех ближайших сосен и елей падает снег, а птицы стаями взвиваются в небо, напуганные. – Я знаю, что ты где-то здесь!
Колдун начинает вертеться вокруг своей оси, внимательно вглядывается в тени между стволами, словно ищет кого-то.
– Март? – Зрение ко мне возвращается, я с недоумением наблюдаю за нервными движениями хозяина леса.
Впервые вижу колдуна настолько злым, взвинченным и взъерошенным. Его обычно аккуратные волосы в беспорядке после падения.
– Да! – скалится он в злой улыбке, следит будто хищник. – Мальчишка, что дал тебе кольцо, – это Март. Мелкий пройдоха!
Я скептически приподнимаю бровь, вспоминая вымогателя пирогов. Тот мальчик не может быть бессмертным и первым весенним месяцем.
– Ты перепутал. Тот мальчуган был обычным ребёнком, он ковырялся в грязи, подбирая свой янтарь, а потом потребовал, чтобы я ему пирог купила, – убеждаю я.
– Именно! Это точно Март!
– Не требовал я у тебя пироги, ты в меня врезалась, сестрица!
Я вскрикиваю от голоса позади, резко отхожу в сторону и оборачиваюсь. Голова колдуна так же дёргается в направлении мальчишеского голоса.
Это всё тот же мальчуган восьми лет. В точности такой, каким я его и помню. Взлохмаченные светлые волосы, вздёрнутый нос и по-детски наглая улыбка. На нём штаны, заправленные в высокие красные сапожки с загнутыми носами. Белая рубаха с красной вышивкой, а сверху красный с золотом кафтан нараспашку. По дороговизне одежды он бы сошёл за маленького княжича или сына боярина, но грязь на коленях и кафтане выдаёт его неряшливость. Я всё ещё с сомнением оглядываю парнишку, не находя в нём ничего примечательного. Кроме того, что он слишком легко одет для здешнего холода. Вокруг мороз, а мальчуган не трясётся, разве что румянец на пухлых щеках присутствует.
– Март, – кровожадно тянет колдун, направляясь к нам, улыбка с лица мальчика сползает, и он прячется за моей спиной, хватаясь за недавно зашитый кафтан.
Он делает так, как поступил бы любой ребёнок, поэтому я прикрываю его рукой, вставая между мужчиной и странным мальчиком.