Последний тряхнул головой, его изрядно шатало. У Эйдена лицо и голова были в крови, я насчитала минимум три пореза от меча, но он то ли не ощущал, то ли проигнорировал боль, сосредоточив внимание на мне.
– Ашарин? Ашари-ин, – нагло протянул он, обнажив кровавую улыбку. – Пришла взглянуть, как я вырежу из твоего хранителя все внутренности? Хотя для этого рано, для начала я переломаю ему…
Он замолк, услышав шипение на моих плечах. Пятый Дракон прекратил моргать, он побледнел, будто стремительно потерял ещё значительную часть крови.
– Что это у тебя? – испуганно спросил он, безвольно опустив меч. – Кто это, Ашарин?
Эйдена начало заметно потряхивать, в глазах отразился испуг. Мне был знаком этот страх. Он боялся, что моргнёт и всё исчезнет. Боялся, что его мысли правдивы.
– Это твой сын, Эйден. То есть… я думаю, что сын… – неуверенно призналась я.
– Не лги мне, Ашарин. Не лги, иначе я…
– Ты знаешь, что я не лгу.
Эйден нервно сглотнул, страшась даже качнуться в мою сторону, потому что я держала меч в руке. Специально предупреждающе обнажила лезвие, но моя угроза была мнимой. Я не для того принесла маленького змея, чтобы убить его на глазах Эйдена, но и отдавать детёныша так просто не собиралась.
– Брось своё оружие, поединок окончен, – поставила я первое условие, и Эйден с поразительной покорностью отбросил меч.
– Как это произошло? – спросил он, жадно вглядываясь в змея на моих плечах. Пятого Дракона вообще не заботила уязвимость его положения без стали в руке, и я вновь ощутила непрошеную волну сочувствия к нему.
Я рассказала правду. О том, что мы хотели убить его тело, но Калид почувствовал одно живое яйцо. Передала признание Дракона Юга в ошибке и в том, что трагедия произошла ненамеренно. Эйден пару раз рявкнул в ответ, не желая слушать, насколько его братья сожалеют, но усмирил гнев, стоило мне отступить на шаг.
– Ашарин…
Я обернулась на хриплый голос Раяна. Он выглядел неважно, опирался на плечо Калида, но в его слабой улыбке отразилось облегчение.
– Кто же тогда там?
Раян указал острым концом меча в сторону эвирцев, где человека в чёрных одеждах держали на коленях. На голове был мешок, а у горла нож.
– Пусть снимут мешок! – приказала я Эйдену, и тот безропотно повторил мои слова для своих людей на эвирском.
Мужчины переглянулись, сбитые с толку таким поворотом, но Эйден увереннее повторил приказ. Это был Доён, у него кровоточил нос и темнел синяк на скуле, но в целом он казался в порядке.
– Отпусти его сейчас же, – снова обратилась я к Пятому Дракону, и тот подчинился, не раздумывая и не сводя глаз со своего дитя на моих плечах.
Освобождённый Доён присоединился к нам, встав поближе к своему хранителю.