Проект «Джейн Остен»

— Что ж, — произнесла я.

— Да-а.

Да, это была Джейн Остен, с ее мастерски выстроенным сюжетом и тончайшим психологизмом, но другая: ее сатира обрела язвительный оттенок, ее безжалостный ум изобличал жизненные несправедливости, в особенности те, с которыми сталкивались женщины. В приступе зависти к сестре Пенелопа расстраивает помолвку Эммы с мистером Ховардом, убедив того, что с ней уже помолвлен Том Мазгрейв. Эмма вынуждена устроиться на работу гувернанткой, но Пенелопе уготована куда худшая участь: она становится содержанкой — и в конце концов ее ждет полный крах.

— Начинаешь понимать, почему она отказалась от его издания, — сказал Лиам — он сидел, обхватив колени, вид у него был ошалелый.

— Роман произведет фурор. Ее станут воспринимать иначе.

Он задумчиво посмотрел на меня и почесал спину.

— Если этот роман вообще когда-нибудь прочтут.

— Для твоей карьеры это будет прорыв, ты помнишь?

Лиам навис надо мной.

— Я не хочу прорыва. Неужели непонятно? Я предпочел бы остаться здесь, с тобой. Если ты не против. — Он плюхнулся на спину, подложил руки под голову и уставился в небо. — Это непростое «если», я понимаю. — Он перекатился набок, лицом ко мне. — Просто подумай об этом. У нас есть еще несколько недель. Тебе не нужно отвечать прямо сейчас.

Я перевела взгляд на небеса — облака сгрудились на западе, будто с почестями провожали солнце. Желание поверить ему, ответить ему согласием так изумило и напугало меня, что я проглотила язык. Что будет значить мое «да»? Что я больше никогда не увижу собственный мир, друзей, маму. Что, как женщина, я всегда буду считаться человеком второго сорта и умру какой-нибудь дурацкой смертью — например, при родах; срок действия гормонального импланта был равен сроку миссии. Почему я вообще обдумываю этот вариант?

— В Канаде холодно, — снова заговорил он. — Ты не любишь холод. Я тут подумал — как насчет Италии?

Я представила себе холмы до горизонта в свечках кипарисов. Венецию, которая, по рассказам, была невозможно красива — до того, как ее поглотило море. Мы могли бы вести простую жизнь в маленьком доме с садиком. При должной бережливости денег нам хватит надолго: жизнь там дешевле. Я могу выучить итальянский, работать повитухой. Мы будем выращивать помидоры.

— У них там серьезные проблемы с малярией, — сказала я.

Лиам напомнил, что мы от нее вакцинированы — как и от всех прочих мыслимых инфекций.

— Мы ведь не знаем, насколько хорошо защищены; штаммы могут отличаться.

— Если бы тебя так пугали заразные болезни, ты бы ни за что не отправилась в 1815 год.

Тут он оказался прав.

— Не знаю, как быть, — сказала я, в очередной раз удивив саму себя. — Откуда люди знают, что делать?

— Никто ничего не знает, Рейчел, милая. Люди просто прыгают в неизвестность.