Укрытие выбрали уже все – за большими камнями, которых на вершине хватало. Большинство стрелков расположились на редутах, за каменными стенами, а около полудюжины, включая Шарпа и Харпера, устроились в сторожевой башне, возле развалин лестницы, которая вела когда-то к бастиону. Оставшиеся четыре ступеньки заканчивались теперь зияющим проломом в стене, откуда Шарп наблюдал за французами.
Гаубицу накрыло облаком дыма, а через мгновение последовало плотное, гулкое «бум» взорвавшегося пороха. Шарп вскинул голову, пытаясь обнаружить в небе снаряд, и почти сразу увидел тонкий, дрожащий хвостик серого дыма от горящего фитиля. Следом пришел звук снаряда – раскатистый гром в вышине. Дымовой хвост мелькнул, казалось, в паре футов от зазубренных обломков, все затаили дыхание и тут же облегченно выдохнули – снаряд взорвался где-то на южном склоне.
– Слишком короткий фитиль, – изрек Харпер.
– В следующий раз не ошибутся, – хмуро заметил Танг.
Дэниел, бледный, с закрытыми глазами, сидел у стены. Виченте и его люди расположились чуть ниже по склону, за громадным валуном размером с дом. Прямое попадание им не грозило, но снаряд мог отскочить от башни и свалиться на них сверху. Шарп заставил себя не думать об этом. Он знал, что сделал все возможное, чтобы обеспечить их безопасность, а остальное зависело уже не от него.
Оставалось только ждать.
– Ну же, давайте, – пробормотал Харрис.
Харпер перекрестился. Шарп выглянул из-за стены и увидел пушкаря с пальником. Он ничего не сказал, зная, что предупреждением послужит выстрел, а вниз смотрел только для того, чтобы не пропустить момент, когда в атаку пойдет французская пехота. В данной ситуации такой вариант представлялся самоочевидным. Обработать осажденных артиллерийским огнем, загнать их в укрытие, а потом бросить на штурм пехоту. Пока. Однако никаких признаков готовящегося приступа не наблюдалось. Драгуны держались в отдалении, пехоты видно не было, и только артиллеристы хлопотали у пушки.
Между тем обстрел продолжался, и снаряд за снарядом, описав дугу, падали на склон. После первого выстрела фитиль стали подрезать на нужную длину, и теперь они взрывались на камнях. Раскаленные осколки металла со свистом разлетались в стороны, били по булыжникам, впивались в землю. В воздухе стоял запах пороха, дым тянулся вверх, просачивался через трещины, обволакивал вершину, цеплялся за покрытые мхом стены башни, тем не менее при этом никто серьезно не пострадал. Лишь одному из португальцев осколком разрезало предплечье. И все же испытание было не из легких. Люди сидели скорчившись, втянув голову в плечи и считая выстрелы, которые следовали один за другим с равным промежутком примерно в минуту. Секунды растягивались в напряженное ожидание, все молчали, потом снизу доносилось «бум», снаряд врезался в землю или ударялся о камень, следовал взрыв и пронзительный свист разлетающихся осколков. Один снаряд не взорвался, и все ждали, затаив дыхание, пока не поняли, что фитиль, должно быть, погас.
– Черт, сколько ж у них этой дряни? – обронил Харпер через четверть часа.
Ему никто не ответил. Шарп смутно припоминал, что в зарядном ящике и передке британского шестифунтовика помещалось больше сотни снарядов, но он промолчал – кто знает, сколько их у французов. Вместо ответа он обошел холм, перебегая от редута к редуту, всматриваясь в окружающий холм лес, однако так и не обнаружил ни намека на готовящийся неприятелем штурм.
Он вернулся к башне. Хэгмэн достал из-за пазухи деревянную свистульку, что смастерил за время болезни, и выводил какие-то трели, напоминающие обрывки старых мелодий. Трели звучали как птичьи голоса, потом холм встряхивал очередной взрыв, осколки били по стенам башни, но, когда звуки ярости и злобы стихали, тоненький напев снова плыл в воздухе.
– Всегда хотел научиться играть на флейте, – сказал Шарп.
– А я на скрипке, – вздохнул Харрис.
– Только не на скрипке, – поморщился Харпер. – Она ж скрипит.
Все засмеялись. Харпер ухмыльнулся. Шарп мысленно отсчитывал секунды до следующего выстрела, представляя, как пушку откатывают на место, как прочищают жерло банником, как артиллерист затыкает запальное отверстие, чтобы от притока воздуха не взорвался оставшийся в казеннике порох. Погасив искры, если таковые еще оставались, в дуло бросают мешочки с порохом и осторожно опускают снаряд с подрезанным фитилем, выступающим из деревянной затычки. Вот пушкарь загоняет в запальное отверстие пробойник, прокалывает мешочек с порохом и вставляет заполненную порохом тростниковую трубочку. Все отступают, закрывают уши, канонир подносит к трубочке фитильный пальник…
Шарп услышал «бум» и почти сразу сильнейший грохот в самой башне и понял, что снаряд пролетел через брешь в стене в том месте, где была лестница, и упал между двумя ранцами с провизией. Упал и лежит с курящимся фитилем. Глядя на тянущийся вверх дрожащий дымок, он понял, сейчас они все умрут, и, не думая, что делает, прыгнул. Времени на то, чтобы вытащить догорающий шнур, не оставалось, и Шарп упал на снаряд животом, стиснув зубы, чтобы удержать в себе крик, потому что не хотел умирать. Все будет быстро, сказал он себе. Быстро. По крайней мере, ему не придется больше принимать решения и ломать голову. И никто не пострадает. И… черт, да почему эта дрянь так долго не взрывается? Шарп вдруг поймал себя на том, что смотрит на Дэниела Хэгмэна, который таращится на него в полном оцепенении с как будто прилепившейся к губам свистулькой.
– Вы еще немножко полежите, сэр, – пробормотал осипшим голосом Харпер, – и, может, цыпленочек выведется.
Хэгмэн нервно рассмеялся. К нему присоединились Харрис и Купер. Шарп сполз со снаряда и увидел, что деревянная затычка с фитилем уже почернела, а сам фитиль каким-то образом выскочил из пробки. Он поднялся, схватил чертов снаряд обеими руками и швырнул в брешь:
– Господи… – Его трясло. По лицу катился пот. Дрожали ноги. Чтобы не упасть, Шарп прислонился к стене и посмотрел на покатывающихся со смеху стрелков. – Господи…
ebooksa