– Тебе не хватает практики. Плюс в доме все устроено не для тебя. Совсем. Мебель поставлена прямо на пути. А стеклянный столик? С острыми углами?!
Мне представилось, как Шарлотта неодобрительно покачала головой.
– Я уж молчу о том, что в этих шкафчиках все до единого стаканы либо вытянутые и узкие, либо хрустальные и настолько хрупкие, что я сама боюсь их разбить. Тебе нужны низкие и широкие стаканы с толстыми стенками, которые не опрокинешь легким касанием пальца.
У меня пропал дар речи. Я вел себя с ней как последний придурок, но она не сдавалась. И хотя крошечная часть моего мертвого черного сердца радовалась ее вниманию, я не мог взять в толк, почему она тратила на меня свое время.
– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил я, склонив голову на левый бок, в сторону Шарлотты.
Она замерла.
– Я здесь работаю, – в ее голосе слышалась обида.
– Я имею в виду, какого черта ты работаешь на меня, а не играешь в каком-нибудь симфоническом оркестре?
– Оу, – Шарлотта некоторое время молчала, задумавшись, потом собрала опустевшие тарелки и поставила их в раковину. – Я решила передохнуть, – раздался ее голос прямо возле меня.
– Боишься, что недостаточно хороша?
– Нет, – слабо откликнулась она. – Когда-то меня называли вундеркиндом.
Мне импонировала ее честность. Никакого хвастовства, чистые факты и талант как доказательство тому. Кому, как не мне, это знать, когда я слышу подтверждение этому ежедневно, с трех до пяти. Однако боль в ее словах… Она словно говорила о своем таланте в прошедшем времени.
– Тогда почему не ходишь на прослушивания?
– Я же сказала: решила передохнуть. А если я пойду на прослушивание и получу место в оркестре, мне придется разорвать договор с Люсьеном, – короткое молчание, – и перестать быть твоей помощницей.
– И хорошо.
– Хорошо?
Одно трехсложное слово, а сколько в нем обиды! Я почувствовал повисшее в воздухе напряжение.
– Да, хорошо, Шарлотта. Твое место не здесь, за уборкой того дерьма, что я навел. Ты понапрасну тратишь свое время.
– Ты действительно так считаешь?
Она прочертила черту, и я подошел прямо к ней. Еще шаг, и я ее пересеку. Не знаю, что со мной не так. Я почти не знаю Шарлотту, но она достойна лучшего. Я понял это, впервые услышав ее игру на скрипке, и нахожу подтверждение этому каждый день. Нет ничего плохого в том, чтобы прибирать за кем-то другим, но подобное не для нее. В особенности когда прибирать приходиться за мной.