Посмотри, наш сад погибает

22
18
20
22
24
26
28
30

– Куда они? Не пускают же. Ты сама сказала, что королева приказала…

– Договорились, значит, – пожала плечами Велга.

– Взятку дали? – хмыкнул Белый. – А толку? Дальше же ратиславцы.

– Дадут взятку им, – пожала плечами Велга. – Чужих они легче пропускают, это наших…

В горле встал комок, и Велга отвернулась куда-то в сторону, но не смогла ничего разглядеть. В глазах помутнело.

– Садись.

– Не хочу испачкаться…

– Да садись давай, – нетерпеливо прохрипел он.

И снял с плеч плащ, постелил на земле. Тут же подбежала Рыжая и попыталась улечься на плаще.

– Нельзя, – рыкнул на неё Белый.

Велга опустилась рядом.

– Почему твоя семья жила на отшибе?

– Рядом с Новгородом.

– С чем?

– Новгородом, – она кивнула в сторону голого высокого берега, надвинувшегося на реку полукругом. – Когда-то очень давно мой предок князь Буривой был сброшен с Сутулого моста, – она ткнула в сторону моста, перекинутого через Мутную речку. – Вече решило, что мы больше не можем зваться князьями за свои преступления перед горожанами. Мой предок обиделся и решил построить свой город, возвёл крепость во-он на том берегу. Там хорошее место для крепости, – повторила она важным, перенятым от отца тоном.

Слова тоже принадлежали отцу. Он редко рассказывал о том, как их семья потеряла княжеское имя, но если делал это, то старался шутить и делано веселиться, точно это было забавно.

Торг гудел, как улей. Кричали люди, лошади, птицы. Пахло хлебом, навозом, соленьями, мясом и пряностями – всем, что смогли в этот день довезти по Вышне и по тракту через Три Холма.

– Мой прапрапра… – она скосила глаза, пытаясь припомнить, кем именно приходился ей тот неудачливый последний настоящий князь, – далёкий предок… правил некоторое время в крепости, назвал её Новгородом, поэтому и усадьбу поставил между городом старым и городом новым. Это потом уже предместья дошли до нашей усадьбы.

– Правители обычно селятся в детинце, в самом укреплённом месте.

– Это в Ратиславии или в Рдзении, – насмешливо фыркнула Велга и снова в собственных словах узнала речи отца.