– Приведи её сюда, – послышался знакомый голос.
– Эй, девка, – незнакомый гридень поднял её силой на ноги.
Она так и не выпустила из рук Белку. Мартышка прижималась крепко. Велга стояла не шелохнувшись. Руки окоченели. Ноги онемели. Глаза её выпучились, но всё равно ничего не видели.
– Твоя собака? – с той стороны канавы на мощёной дороге на носилках, которые таскали его слуги, сидел князь Матеуш.
Велга перевела взгляд и завизжала.
Рыжая лежала посреди расступившейся толпы. Всё маленькое тело её била мелкая дрожь. Из пасти текла кровь.
– А-а-а!
Крик вырвался дикий, безудержный, такой страшный, что Велга снова упала.
– А!
И вдруг потеряла голос. Она не могла оторвать глаз от Рыжей и прижимала к себе Белку. Толпа расступалась медленно, трусливо. А Рыжая перебирала лапами, пытаясь то ли убежать, то ли доползти до неё, Велги, укрыться, помочь, спасти и спастись самой.
Но было поздно.
Поздно.
– А… а…
Она сипела, задыхалась.
– Помоги собаке, Стоян, – устало прозвучал голос князя.
Велга всё же завизжала, когда сверкнул нож. Она не смогла ничего сделать. Вокруг кричали, визжали. Свистела плётка. Но Велга не могла пошевелиться. Она хлопала глазами, но видела только тьму.
– Унесите, – звучал звенящий, напряжённый, похожий на натянутую струну голос. – Как она? Скорее, скорее унесите.
Велгу подняли, куда-то понесли. Она не видела. Ничего не видела. Ничего не понимала. Было темно, словно ночью. И невыносимо шумно, но она никак не могла заткнуть уши.
А потом всё затихло.
Плавно, точно ладья на волнах, раскачивались ветви. Лба осторожно коснулись тёплые пальцы. Она снова под яблонями, снова дома…