Он старался не смотреть ей в глаза. Щёки Матеуша покраснели.
– Отсюда далеко идти, – предупредила Велга.
– Ничего, – пропыхтел он, хватаясь костлявыми пальцами за поручень.
Когда они спустились с моста, гридень предложил князю сесть обратно на носилки, но тот отказался. Двигались они медленно, ходить Матеуш не привык, и Велга скоро начала раздражаться.
Но чем ближе они подходили к усадьбе Буривоев, чем сильнее пахло гарью, тем медленнее она сама ступала.
И с каждым шагом всё тяжелее было смотреть на князя. Матеуш едва ковылял по мостовой. На лбу выступил пот, спина согнулась ещё ниже, правую ногу он начал волочить.
– Князь, ты…
– Я в порядке.
Велга постаралась стереть жалость с лица. Мужчины боялись жалости больше, чем клинка.
Говорили, что королева Венцеслава, старшая сестра князя Матеуша, была прекрасна, как день. Даже поседев, растеряв силу и юность, она оставалась статной, изящной, величественной, как и подобало Белой Лебёдушке, как её прозвали ещё до замужества. Она правила Рдзенией, пока её сыновья были слишком юны. И, несмотря на войны, несмотря на стаи нечисти вокруг городов, несмотря ни на что, народ любил свою королеву. Прекрасную Белую Лебёдушку.
Как же мог Создатель допустить, чтобы у одних родителей появилась на свет прекрасная, поцелованная небесами Венцеслава и уродливый проклятый Матеуш? А может, это и было наказание за грехи Белозерских?
Но за какие грехи тогда погибли родители Велги?
За что от дома её не осталось ничего, кроме пепла и углей?
– Наверное, Белка сбежала во время пожара, – почёсывая мартышку по голове, произнесла Велга.
Тишина угнетала. От неё мысли теснились в голове, и хотелось плакать.
– Думаю, – тяжело дыша, сказал Матеуш, – было немало желающих поживиться вашим добром. Её скорее всего стащили с пожарища вместе с кучей других вещей… мартышки недешёвые. Да и пойди её поймай…
Он осёкся, оглянулся на Велгу.
– Прости, дитя…
– Велга, – резко перебила она. – Меня зовут Велга. И я всего на пять лет тебя младше.
Матеуш потупил взгляд, брови сошлись на переносице. А Велга в ужасе прикусила себе губу. От переживаний она совсем перестала соображать. Раз князь добр к ней и возится как с дитём малым, так она посчитала его себе ровней. Он мог приказать казнить её без всякого суда. Стоило Стояну завести её за угол, и никто бы ничего не узнал. Одному только Белому да тётке Далиборе известно, что она жива. Для остальных Велга Буривой погибла в пожаре. Были, конечно, ещё скренорцы, но они бы скорее обрадовались её смерти.
ebooksa