Посмотри, наш сад погибает

– Мне сегодня приснился яблоневый сад, – проговорила, глядя в сторону, Велга. – И там были они все. Дома. Скажи, что осталось от моего дома?

– Вряд ли ты хотела бы это увидеть, – уклончиво ответил князь.

– Прошу, отведи меня.

Он смотрел нерешительно, опасаясь и отказать, и согласиться.

– Прошу, Матеуш.

Молча, кусая тонкие губы, он кивнул:

– Хорошо.

Скрываясь, они вышли через задний ход со двора, и только тогда Велга узнала усадьбу Григория Голубя, ближнего боярина князя. Отец ненавидел Григория. Говорил, тот доносил на всех Белозерскому.

– Почему ты привёл меня сюда?

Велга, держа Белку на руках, пошла пешком рядом с гриднем, Матеуша несли на носилках – он не мог сидеть в седле. Люди расступались и кланялись князю. Никто не обращал внимания на замарашку в невзрачном наряде, разве что с любопытством поглядывали на мартышку.

– Григорий мой друг, и до его усадьбы ближе всего от Торговых рядов.

По сторонам Велга старалась не смотреть, на всякий случай вовсе опустила глаза, натянула пониже платок. Наверное, её принимали за служанку, приставленную ухаживать за мартышкой. Пожалуй, теперь и родная тётя с трудом бы узнала племянницу.

Всё шло хорошо, пока они не дошли до Сутулого моста.

На крутом подъёме носилки так накренились, что Матеуш чуть не вывалился. Он схватился обеими руками за подлокотники кресла, выпучил глаза. Велга ушла вперёд и наблюдала за подъёмом сверху, с самой середины моста, и почувствовала, как уголки губ дёрнулись вверх.

Князь Белозерский не мог даже самостоятельно подняться по мосту. Его женой была старая, засидевшаяся в девах женщина. Он был уродлив, слаб и ненавидим собственной роднёй, что изгнала его из столицы. И всё же у него была власть. А у Велги ничего. Даже семьи.

Но тем слаще и приятнее было наблюдать, как он хватался за подлокотники и бледнел от страха, когда слуги пытались затащить носилки на мост.

– Хватит! – рассердился князь. – Опустите, я сам.

Слуги, чуть не уронив носилки, попятились в стороны, и Матеуш смог встать на ноги. Народ смотрел на него с любопытством и жадным, злым предвкушением. Раздались смешки, и тогда Стоян достал свою верную плётку. Смех затих.

Велга, прижав к груди Белку, облокотилась на поручень моста. Под ногами текли мутные, вонючие воды. В этом самом месте много лет назад предок Матеуша с заговорщиками сбросили Буривоя в реку, навеки лишив её род княжеского имени.

А теперь князь Белозерский сам едва ковылял по Сутулому мосту.