– Что это?
Вырваться у неё не получилось. Белый крепко вцепился в запястье, притянул руку к самым глазам, облизнул: ошибки быть не могло. Рана оказалась несвежей, уже зарубцевавшейся, от неё тянуло холодом, и в глубине чернела зима.
– Что это? – повторил он зло.
– Мой договор, – сквозь зубы процедила Галка.
Отпустив её, Белый в нетерпении содрал с себя кожаный дублет, бросил его в сторону от дороги, прямо на траву, закатал рукав: две свежие кровоточащие раны багровели на запястьях.
– Какого лешего? – всё его хвалёное хладнокровие как водой смыло. В ярости он выпучил глаза, наступал на Галку. – Что это значит? Буривои живы, я же вижу.
Сестра осталась на месте, понурила голову. Словно провинившийся ребёнок, чья проделка разозлила взрослых, она пробормотала:
– Прости. Я соврала.
– Что?
– Я соврала! – выкрикнула она с отчаянием. – Я скучала по тебе, а ты отдалился. И я была… совсем одна, даже зимой. Почему ты не вернулся? Даже Грач возвращался, а ты где-то бродил, и даже не писал… а я была одна, с этой безумной старухой…
– Не говори так о матушке.
– А я буду так говорить, – она вскинула голову, и непослушные короткие пряди упали ей на глаза. Злые серые глаза сестры сверкали от гнева. – Я ненавижу её. За всё-всё ненавижу. Она сделала из нас чудовищ, она издевалась над нами всё детство. Лупила нас, проклинала, ругала, заставляла спать на кладбище и… ты знаешь, знаешь, что она сделала со мной, когда у меня пошла кровь? Сказала, что я невеста смерти, а не живого человека, что я должна… А-а! – Галка закрыла руками лицо. – И Ворона меня держала всё время. Радовалась, что не мне одной с мертвецом… и Ворону я тоже ненавижу. Пусть она сгниёт в земле. Надеюсь, её всю сожрали черви, что от неё даже костей не осталось. Ненавижу!
Белый схватил её запястья, развёл насильно в стороны и поцеловал в горькие, сжатые губы.
– Не надо, Штяста…
Даже в кругу Воронов они почти не называли друг друга по именам. Матушка дала им прозвища, собрала их стаю, и они постарались забыть свои прошлые жизни и имена. Белому и забывать ничего не нужно было – он своих родителей не знал. Его воспитала матушка, она же нарекла его Белым Вороном. Одна только кормилица хотела подарить ему человеческое имя. Только она его и знала. Говорила – это чтобы уберечь от зла. Однажды только прошептала на ухо, чтобы он тоже знал своё другое, человеческое имя.
Белый не слишком верил в силу имён. Галку родители нарекли Штястой, счастьем то есть. Но счастья девочка никогда и не видела в своей жизни.
– Не надо, Штяста…
Какое счастье, какое облегчение, что она соврала. Значит, они не соперники. Значит, не придётся её убивать.
Пусть она ненавидит Воронов, госпожу и матушку, пусть ненавидит всё, чего коснулась смерть, но всё же она единственная его сестра.
«Я ведь тоже почти мёртвый, Штяста».
ebooksa