Севастополист

Она отбросила кнут.

– А ты хочешь меня? – Не дав мне опомниться, девушка начала раздеваться.

– Тори! Ты сошла с ума в Башне! Ты знаешь об этом? Тори, ты здесь сошла с ума!

Моя рука сама потянулась к ее сумочке. Я достал и откупорил вторую бутылку, глотнул.

– Нет, – вкрадчиво отвечала Тори. – Я получила здесь все, что хотела. Я получила свободу.

– Ходить в таком виде, вести себя так и махать кнутом – это ты называешь свободой?

Она встала на колени и подползла ко мне, извиваясь всем телом, приблизилась к моим губам и шептала. А я не шевелился и молчал.

– Почувствуй и ты ее, – сказала Тори, забирая у меня бутылочку. – Мне так нравится быть недоступной. Всю жизнь нравилось. Меня никто не хотел внизу. А здесь – пусть хотят! Но я никому не дамся!

– Это правильно, Тори, – шептал я, пока она избавляла меня от остатков одежды. – Ты держись, ты все правильно делаешь.

Ее хищные глаза внезапно возникли передо мной, словно зажглись два огня, и я вздрогнул.

– Но ты сила, Фиолент, – твердо сказала Тори. – И я сдаюсь тебе.

– Да с чего вы все взяли, что сила, что… – У меня уже плохо получалось сформулировать то, что хотелось сказать. Да и так ли уж сильно хотелось? Но я продолжал:

– Я с трудом понимаю, что происходит. Все здесь так изменилось!

– Посмотри! – прервала меня девушка. – Ты единственный, кто ничего не понимает. Все ориентируются здесь быстренько, сортируются по полочкам Башни: эта – сюда, этот – туда. Она всех утрамбует, Башня! Кроме тебя, Фиолент. И потому я сдаюсь тебе!

И она действительно сдалась. Но, конечно же, ей так только казалось. На самом деле сдался я. Выпив столько коктейлей – и горьких, и сладких, – пройдя через страх и опасность, устав от того, что Фе не звонит, и борясь с желанием спать, я соблазнился на чокнутый вид своей давней подруги и отдался ее милости. Да, именно так я и поступил.

Как это было – не слишком помню. Вторая бутылка многое изменила: голова стала тяжелой, виски стучали, каждая мысль причиняла боль, суставы заныли, а к горлу подступила тошнота. Но все это происходило медленно. Помню, как просил Тори спрятать подальше свой кнут. Но она обвила его вокруг моей шеи и тянула к себе, отдавшись страсти и потеряв саму себя.

– Я бы хотела, чтоб все смотрели, чтобы на всех огромных экранах Башни крутили видео, как мы с тобою спим, – говорила она, отдыхая и приходя в чувство. Ее голос звучал в моей голове как камень, брошенный в медный таз: бомм-бомм. Я морщился и отвечал односложно, меланхолично:

– А как же Инкер? – спрашивал я. – Он по тебе сохнет.

Ее глаза засверкали вновь.

– Знаешь, хотела бы я, чтобы он был здесь!