Севастополист

– А ты что думаешь? – спросил он Правду.

– Я всегда думала так: человек отходит постепенно. Пока живой человек крепок и полон сил, он врастает в тело, как здоровый коренной зуб в такую же здоровую десну. Но ближе к смерти пути человека и тела все больше расходятся, человек расшатывается в теле, начинает из него выпадать. Он постепенно ослабевает, отслаивается от тела, и сама смерть – это такой момент отслоения. Этот процесс начинается еще при жизни и после самой смерти длится довольно долго… Но сама остановка тела – лишь видимый, самый очевидный момент. Это лишь одна из точек длинного отрезка. В одном я с ним согласна, – она кивнула в мою сторону. – Между жизнью и смертью нет четкой грани, линии возврата, или в нашем случае вернее было бы сказать не-возврата. Но это только если человек отмирает естественным способом, – поспешила оговориться она.

– В Севастополе иначе не бывало, – вставил я. – А здесь?

Но мне никто не стал отвечать.

– Видишь, как много мнений? – с гордостью сказал Глинка. – Но так или иначе на индекс позитивности это не влияет. Все по-прежнему мечтают отмереть во сне.

– Знаешь, это только внешне кажется неплохим вариантом. Но никто не знает, что чувствует тот, кто так уходит. На самом деле это ведь мучение – когда целую вечность пытаешься проснуться и не можешь, тебя сковывает боль, а ты не можешь даже шевельнуться и вздохнуть, и наконец понимаешь, что не проснешься уже никогда. Да уж… Не завидую этому пережитку.

– Он нормально пожил, – сказала отпроска. – Он величина.

– И то верно. Пожил, и хватит.

– Бунт, – закричали через пару столов от нас, из-за мягкого красного чайника с глазами и улыбкой. – Бунт в селе героев!

Все, включая девушку с огромными глазами, побежали к столу, но вдруг долговязый, словно вспомнив что-то, остановился и замахал руками:

– Стоп, ребята, стоп. Хрен с ним!

– Но случилось событие! – За столом, уставленным экранами, сидели два парня. Они говорили настолько синхронно, что никто вокруг не мог сдержать улыбки. Парни распалялись: – Это событие, понимаете! Бунт героев. Он происходит прямо сейчас.

– Это в Майнд Дамне? – непонимающе переспросил я.

– Да брось, какой на Майнд Дамне бунт – это ж все ради стрема, – сказал Глинка. – Ребят, мы не можем.

– Не можем давать такое событие? – Даже Правда удивилась.

– Вспомните про волоперов. Нас ждет качающаяся девочка. Займитесь ею.

– Но там бунт! – Парни вытаращили глаза. – А девочка так и будет качаться. Она всю жизнь качается.

– Если мы не будем давать девочек, то закачаемся здесь все, – ответил Глинка и развернулся. – Все, хватит об этом. Работаем, ребят!

– Я пойду к… – начала Правда.

– И ты займись девочкой, – твердо сказал Глинка. – Все занимайтесь девочкой, ясно?