Севастополист

Он уставился на меня и немного помолчал, оценивая мою реакцию.

– Итак, в чем же, по-твоему, противоречие?

– Вы… Ты говоришь, что рабочие хотят устроить здесь муравейник, возобновить свою фабрику, так? И тут же – о том, что они мечтают ничего не делать и только сидеть и смотреть. Разве…

– А что разве? – как ни в чем не бывало ответил Судак. – Они тоже хотели бы так же сидеть и противоречить сами себе. Как это делаю я. И что?

Порою с ним действительно было бесполезно спорить. Я промолчал, а собеседник продолжил:

– Ключевая проблема в том, что мы не можем существовать вместе, задача каждой группы, и рабочих, и Кухни, – свести другую группу к минимуму, желательно к нулю. Но на данный момент, на мой взгляд, все устроено справедливо. Потому что их село на нашем уровне более-менее вписано в Осколок. Ты что-нибудь слышал о нем? – спросил Судак, как мне показалось, слегка насмешливо.

Я не нашел ничего лучше, чем задать самый глупый вопрос:

– Что-то разбилось?

Но он даже не улыбнулся.

– Если представить Башню с самого верха, который никто не видел, до самой земли, то есть до закрытого города Севастополя, – ну, скажем, в виде пирога или куличика…

– Неожиданно, – отозвался я.

– Так вот, если сверху вниз – по всей высоте – отхватить огромным ножом узкий кусок? Бок, говоря по-простому?

– Зачем?

– Ожидаемый вопрос, – улыбнулся лысый. – Конечно, для наглядности. Мы же не станем так резать на самом деле? Кто мы такие?

Я ответил улыбкой, чувствуя, как в нашу беседу врывается легкое дуновение сумасшествия.

– Вот этот-то кусок, очень узкий, но простирающийся от земли до неба, и зовется Осколок. Иными словами, это срез Башни по всей высоте.

– Но ведь такой кусок отрезать невозможно? – возразил я. – Каждый уровень Башни уже предыдущего – она как детская игрушка, пирамидка: на большом кольце маленькое, на маленьком – еще поменьше, а на верхушке – шарик. – Тут я засомневался. – Наверное.

– Шарик, – тихо рассмеялся Судак. – И откуда ты такого понабрался?

– Мы с друзьями провели под стенами Башни всю жизнь, – сказал я. – Да и фильмы! Ялта, Трииндахаус… Везде показывали Башню одинаково.

– Ну допустим. Показывали… А со всех ли сторон тебе показали Башню?