Севастополист

Вопрос был неожиданным. Я пытался вспомнить, но никак не мог.

– Ты видел Башню со стороны линии возврата? – наседал Судак.

– Кажется, нет. Вернее – конечно нет. Как там покажешь, это ж линия возврата?

– Вот именно с той стороны Башня и не сужается. Ее граница строго совпадает с линией возврата. А про пирамидку – это, как говаривали ветхие, совершенно ненаукоемко.

– И что же, – поразился я, – выходит, у рабочих есть свое вертикальное село?

– У рабочих на нашем уровне осталось одно, очень узкое село. Над ним и под ним – по всей высоте Башни – располагаются рабочие села других уровней. При этом население села может контактировать только со своим уровнем или, по желанию, подняться выше. Но так же, как и у нас, теряя связь с теми, кто остается внизу.

Он задумался, как будто что-то вспоминал, и вдруг многозначительно произнес:

– На самом деле им есть куда ужиматься… Нет, ты не подумай. К рабочим из Осколка нет особого отношения – на Потреблении их так и вовсе не замечают, но там все иначе устроено. У них нет ни миссии, ни каких-то больших задач, кроме текущих: обеспечивать уровни тем-то и тем-то. Им никто не запрещает идти выше, никто не ограничивает. Но – парадокс! – они не хотят сами. Им нужно только продвижение внутрь нашего уровня, но никак не наверх.

Я не сказал бы этому лысому, о чем думал в тот момент: «Неужели Башня – лучший из миров?» Даже если бы он спросил. Но он и не спрашивал, а увлеченно продолжал:

– Все просто. В их продвижении наверх нет никакого смысла – ни практического, ни… скажем так, личностного. Они производят лампы для тех, кто родился в Башне, и приглашаемых севастопольцев, но у них самих нет миссии донести лампу.

– Если у них нет миссии, – удивился я, – зачем тогда им ограничивать свободное перемещение вверх и вниз?

– Это просто, – ответил Судак. – Из-за связи с нами.

– Но ведь между вами… мягко говоря, не дружба.

– Между нами – нейтральные коридоры. – Он насладился непониманием в моих глазах и продолжил: – Именно так. Обычную еду, одежду и несложные приборы они перемещают из Осколка в нейтральное село – пространство, отделенное несколькими уровнями защиты с обеих сторон, которое не принадлежит ни уровню, ни Осколку. Такая система не позволяет рабочим получать мало-мальски ценную информацию об уровне и потом ее «сливать». И все-таки для пущей безопасности их Осколок тоже разделен. Они при всем желании не смогут рассказать тем, кто внизу, о том, что наверху. Хотя, как по мне, это лишнее – даже если они и увидят, чем живут уровни, то вряд ли что-нибудь в этом поймут.

– И кто же забирает их поставки из нейтрального села? Кто их распространяет дальше, по уровню?

– Мы сами, – спокойно ответил Судак. – Ты удивишься, конечно?

– Признаюсь, да. И очень. – Я никак не верил, что среди жителей этого уровня могут найтись те, кто взял бы на себя подобную работу.

– Конечно, среди нас ты не увидишь тех, кто захотел бы заниматься этим постоянно. Но много поколений назад здесь было принято мудрейшее решение, на котором и держится весь наш уровень. Все эти функции добровольно распределяются между всеми, кто здесь живет, и ответственные – пускай я и не люблю это слово – постоянно меняются. Таким образом, за всю свою долгую жизнь ты станешь развозчиком или разносчиком всего лишь несколько раз. Речь о самых простых работах, в которых ничего не требуется понимать. Если же нужно что-то чинить, конструировать, программировать, то в Технорайонах уровня живут специалисты. Те же, кто в Осколке, занимаются первичкой. Разумеется, мы испытываем к первичке неприязнь, ну а что к ней можно испытывать?

– И что же, ты думаешь, что на всех уровнях рабочие одинаковы?

– Не думаю – знаю. Для них нет других уровней, они одинаково обособлены от любого.