Я повернулась к лорду, задыхаясь, будто получила удар под дых:
– Только что в темноте спальни ты сказал, что в буквальном смысле слова сгораешь…
– Твой проклятый серебряный медальон обжег меня. Я незаметно расстегнул шнурок, чтобы снять его и поцеловать тебя, не нарушая магию мгновенья.
– Я должна хранить этот талисман все время возле сердца, он маскирует сердцебиение.
– Сердцебиение? Я… я не знал. Я положил украшение в карман моего жюстокора.
Я пошарила в кармане жюстокора, что был на мне, и, найдя талисман, лихорадочно приложила его к шее.
Но было слишком поздно! Я уже видела десятки бегущих с факелами и мечами по паутине трапов. Карающее завывание Франсуазы разрывало барабанные перепонки так сильно, что я не услышала первый выстрел.
20
No future
Абсолютной катастрофой, вот чем закончился красивый побег, который я так хорошо распланировала в своей голове. Три четверти экипажа «Stormfly» были убиты. Даже будучи вампирами, они не смогли противостоять легиону смертных, непрерывным морским потоком хлынувших с многочисленных составляющих «Ураноса». Паруса корвета занялись огнем, когда меня сильно ударили по голове. Я потеряла сознание, чтобы позже очнуться в темном помещении без окон, где лежала сейчас.
О, моя бедная черепушка!
Я вслепую пошарила вокруг себя, в надежде найти котомку с настойкой и облегчить свою боль, но руки, скованные тугой цепью, натыкались лишь на сырые доски. На ощупь я подползла к деревянной стене, слегка изогнутой, из чего сделала вывод, что находилась в камере, примыкающей к корпусу: я – в трюме. Талисман Зефирины, как и мою котомку, отобрали, а вместе с ними и кое-что более ценное, чем настойка: «El Corazón»!
Жалобный стон сорвался с моих уст:
– Тьма выиграла…
– Конечно, разве могло быть иначе?
Я поняла, что не одна в темнице.
– Стерлинг?
– Я здесь, Диана.
Мучительная ирония ситуации разрывала сердце.
– Мне так жаль, Стерлинг, – в отчаянии разрыдалась я. – Это из-за меня ты в железных оковах. Совсем недавно, в уединении твоей спальни, было так легко мечтать о радужном будущем.