Двор Ураганов

– Странно. Сердце внезапно перестало биться, раньше на несколько минут. И кровь потеряла сочность, как будто ее разбавили безвкусной водой.

С отвращением гнусный кровосос оттолкнул безжизненное тело Клеанта. Обезображенный камердинер повалился на ковер моей спальни.

– И все-таки до того, как он умер, удалось вырвать последний клочок сведений.

– Каких? – хрипло спросила я, еле ворочая пересохшим языком.

– Этот неудачник фрондер не единственный, кто мечтал об алмазе. Король Тьмы жаждет получить его тоже.

Одноглазый демон вытащил из кармана шелковый платок со своими инициалами, аккуратно вытер губы, натянул повязку на левую глазницу, которая уже успела погаснуть.

– Из того, что я выяснил, драгоценность будет алхимическим ингредиентом для покорения дня, – воскликнул он. – Ну разве это не восхитительно, дорогая Диана?

– В самом деле, потрясающе, – заставила я себя вымолвить, не показывая охватившего меня горя. – Не пришлете ли вы слуг убрать следы вашей… трапезы. Я хотела бы отдохнуть, но не думаю, что смогу лечь в… подобном беспорядке.

Настоящая личность моя сохранена, но никогда спасение не имело столь горького привкуса.

16

Пари

Укрывшись в спальне, я провела в прострации несколько часов, отказавшись от еды и от компании Поппи и Прюданс, стучавших в мою дверь. Я шептала им, что страшная головная боль мешает мне встать, и это было правдой: пульсирующая мигрень по кругу проигрывала картины агонии Клеанта. Навязчивые вопросы бомбардировали снова и снова, молотом ударяя по голове. Что предпримет Гиацинт, узнав о существовании «El Corazón»? Попытается ли заполучить его собственными силами, чтобы заслужить одобрение Короля? До сегодняшнего дня моим преимуществом была тайна поисков, казалось, что сам Бледный Фебюс проявлял мало интереса к алмазу. От мысли, что де Рокай теперь тоже в курсе, передернуло… Однако, даже зная местоположение хранилища, я не смогла бы появиться вблизи него после того, как член моего экипажа был взят с поличным: если меня заметят, это будет признанием соучастия. Ах как мне нужно посоветоваться с Главным Конюшим! Поделиться сомнениями с дорогой Наоко! Но после смерти Клеанта я осталась один на один с секретами моей двойной личности; один на один с миссией, которая сокрушала меня; один на один с этим миром.

Сквозь болезненные мысли, неотступно крутившиеся в голове, пробивалась мелодия: играли Большие Орга́ны. В отличие от симфонического потока, отражавшего в музыке морскую баталию, и от магического траурного реквиема, усиливающего бурю, музыкальный отрывок был простым, легким и сопровождался хрустальным голосом. Это была кантата[139]. Будь Гиацинт рядом, он бы сказал: «allegretto con amore» – «оживленно и с любовью».

Пела леди Джуэл. Я догадалась, что это была она, – фаворитка сегодняшней ночи в настоящий момент находилась рядом с властителем донжона. Даже издалека, приглушенные толщиной стен и рокотом волн, звуки арии меня глубоко взволновали. Если «Глоток Короля» превратил тембр Поппи в чистое золото, то пение вампирши было сродни сверканию кристаллов. Даже при обычном разговоре голос Джуэл восхищал, ну а при пении становился ангельским, будто сошел с небес до того, как Тьма полностью накрыла их и уничтожила саму идею о рае. Чистота неземного голоса девушки завораживала сирен в пещерах Клыка Смерти и приводила в восторг Бледного Фебюса, судя по почти радостным звукам его орга́нов. Навязчивый мотив, по обыкновению сопровождавший его игру, исчез.

Парадоксально, но эта ода, восходящая к небесам, бросила меня в пучину разочарования. Джуэл набирала драгоценные очки в глазах Фебюса, уменьшая тем самым мои шансы приблизиться к нему и заполучить «El Corazón». Ах, я больше не в силах выносить эту мелодию – свидетельство моего провала! Под рукой не было ни восковых шариков для ушей, ни пузырька с волшебной настойкой.

В отчаянии я бросила в рот не один, не два, а целых три шарика дурмана. Чтобы погасить адские воспоминания об агонии Клеанта, чтобы заглушить божественное пение Джуэл, чтобы погрузиться в забвение сна.

* * *

Неделя на борту «Ураноса» протекала как во сне – или, скорее, как в кошмаре наяву. Запасы шариков дурмана быстро закончились, что неудивительно, учитывая частоту их употребления, и я была вынуждена снова обратиться к Эмине за новой порцией настойки. Османка дала мне ее без лишних слов, но я чувствовала ее осуждающий взгляд в разрезе вуали. Если посланница думала, что я зависима, что ж, она ошибалась. Настойка просто помогала пережить трудный этап, только и всего! Я легко избавлюсь от нее, когда захочу!

Избегая компанию моей свиты, я проводила дни и ночи, блуждая по верхним палубам плавучей цитадели в поисках любой информации, которая могла бы помочь понять, что ожидает нас впереди. Часами стояла на носу цитадели, завернувшись в шаль и всматриваясь в горизонт в надежде увидеть наш следующий пункт и хоть что-то узнать о следующем подвиге. К сожалению, члены экипажа плавучей цитадели все так же упорно молчали, а горизонты все так же были наглухо скрыты за движущейся вместе с нами стеной Глаза урагана.

– Желаете занять место гальюнной фигуры «Ураноса»?

От неожиданности я подпрыгнула – нервы были на пределе – и повернулась к лееру. После подвига с сиренами прошла неделя. Я была удручена сегодняшним неминуемым испытанием и не слышала, как Гиацинт де Рокай приблизился ко мне поступью гепарда. Обычно он, любитель подольше поспать, не выходил на прогулку сразу после наступления сумерек.