– Кира… – голос Соколова пробирал до костей. – Полина. Ты все-таки пришла. Я думал, что не дождусь тебя…
Он обнял ее.
– Это все ужасно, неправильно! – Она плакала и отбивалась от него сквозь слезы, мотая головой. – Ты чуть не убил меня, а я – тебя… И вообще ты умер! Я не понимаю…
Он только прижал ее к себе сильнее, ощущая под пальцами худые лопатки.
– Тебе сейчас, вот так, – плохо?
Кира всхлипнула и затихла, прислушиваясь к ощущениям. Соколов был теплым.
Ее руки медленно расслаблялись, и, вместо того чтобы оттолкнуть, она вдруг несмело обхватила в его ответ.
– Ты не тот, кем кажешься, – прошептала Кира, качая головой, – всегда не тот, кем кажешься…
– Просто ответь, тебе хорошо сейчас?.. – Он отчаянно стиснул ее, боясь, что она снова исчезнет, растворится – и на этот раз уже навсегда.
– Я… не знаю… – выдохнула Кира ему в плечо.
– Спасибо, что не отталкиваешь. Ты – самое странное видение из моей головы. Но у меня нет спичек, чтобы тебя удержать. У меня есть только я сам. Со всеми своими грехами…
Маленький книжный мирок ощутимо тряхнуло, и подошвы серых полуботинок Киры задрожали от того, что пол сдвинулся и качнулся.
Они резко подняли головы: с потолка осыпалась штукатурка, заволакивая все облаком пыли.
– Где ты? – Кира похолодела. – Игорь, где ты находишься? И сколько дней?
– Э-э-э… В городе?
Она в ужасе схватила его за плечи:
– Соколов! Что там происходит? Там, где ты заснул? Это триггер или взрыв?! Ты что, поставил триггер?
Оглушительный грохот сотряс магазин: Кира вскрикнула и пригнулась, закрывая голову. Перекрытия рушились, книги падали на пол, рассыпаясь цветными пятнами среди кусков кирпичей.
– Игорь, вспоминай, мать твою! Где! Ты! Заснул?!
Он, смертельно бледный из-за того, что происходило