Второй удар гонга

22
18
20
22
24
26
28
30

Инспектор кашлянул.

– Можно назвать это удачей, сэр, – сказал он. – Как вы видите, они остановились. В половине седьмого. Это дает нам время преступления. Очень удобно.

Полковник пристально посмотрел на часы.

– Как вы сказали, очень удобно, – заметил он. Помолчав немного, прибавил: – Слишком удобно, черт возьми! Мне это не нравится, инспектор.

Мелроуз оглянулся на двух своих спутников. Посмотрел в глаза мистеру Кину, будто спрашивал его мнение.

– Будь все проклято, – сказал он. – Слишком точно. Вы понимаете, что я хочу сказать. Обычно так не бывает.

– Вы имеете в виду, – пробормотал мистер Кин, – что часы так не падают?

Мелроуз несколько мгновений пристально смотрел на него, потом перевел взгляд на часы, которые выглядели жалко и невинно, что свойственно объектам, внезапно лишенным своего высокого положения. Очень осторожно полковник Мелроуз снова поставил часы на ножки. Потом сильно ударил по крышке стола. Часы пошатнулись, но не упали. Мелроуз повторил удар, и очень медленно, будто нехотя, часы упали на заднюю стенку.

– В котором часу обнаружили преступление? – резко спросил Мелроуз.

– Почти ровно в семь часов, сэр.

– Кто его обнаружил?

– Дворецкий.

– Приведите его, – сказал главный констебль. – Теперь я побеседую с ним. Между прочим, где леди Дуайтон?

– Она легла, сэр. Ее горничная говорит, что она совсем без сил и не может никого принять.

Мелроуз кивнул, и инспектор Кёртис пошел за дворецким. Мистер Кин задумчиво смотрел в камин. Мистер Саттерсуэйт последовал его примеру. Минуту-другую он моргал, глядя на тлеющие поленья, а потом его внимание привлек какой-то яркий предмет, лежащий в камине. Он наклонился и достал маленький изогнутый осколок стекла.

– Вы меня звали, сэр?

Это прозвучал голос дворецкого, все еще дрожащий и неуверенный.

Мистер Саттерсуэйт сунул осколок стекла в карман жилета и обернулся.

Старик стоял в дверном проеме.

– Садитесь, – мягко предложил главный констебль. – Вы весь дрожите. Это был шок для вас, полагаю.