Голод

– Никто из тех, у кого еще есть коровы, не расстанется с ними ни за какие коврижки, – возразил Стэнтон. – В пустыне немало скота полегло, а нет, так сбежало. Ближе всех к голодной смерти те, кто выступил в путь, не имея почти ничего – Эдди, Маккатчены, Вольфингеры и Кезеберги. И не забудьте о холостяках. Об одиночках при оружии. Скоро здесь жуть что начнется.

Согласно кивнув, Рид вновь покосился на брешь в борту Стэнтонова фургона.

– Уже началось, – со вздохом сказал он. – Что ж, может быть, со временем тот, кто стрелял в вас, успеет поостыть.

Да. А еще он, Стэнтон, рискует отдалиться от остальных сильней прежнего.

Однако это, пожалуй, меньшее из двух зол. Сейчас от обоза лучше убраться подальше.

– Стало быть, решено.

Рид кивнул.

В который уж раз Стэнтон задумался, где-то сейчас обретается Брайант… Нет, нет, отсутствие писем наверняка ничего дурного не значит. Будем надеяться, Брайант почти добрался до Йерба-Буэна и вовсю наслаждается тамошним сказочным солнцем.

– Я бы хотел взять с собою напарника, – неспешно проговорил он, глядя, как это воспримет Рид. Добровольцев в такую поездку вряд ли отыщется много: по пути к ранчо Джонсона гибель ждет путника на каждом шагу.

– Уилл Маккатчен, – подсказал Рид. – Думаю, он вам в напарники вполне подойдет.

Стэнтон понимающе покивал. Все имущество семьи Маккатченов умещалось во вьюках на спине единственного мула.

– Ваших волов можно оставить на Бейлиса, а миссис Маккатчен приглядит за фургоном.

Стэнтон снова согласно кивнул.

– Мы многим обязаны вам, мистер Стэнтон. Очень и очень многим, – объявил Рид, отряхнув ладони от пыли, прежде чем протянуть ему руку.

Тамсен шла пешком, в тени, отбрасываемой высокими навесами фургонов Доннера, а голову укрыла от солнца белым платком. Спешившись, Стэнтон пошел с нею рядом.

– Мистер Стэнтон? – безо всякого удивления сказала она, увидев его. Подобным самообладанием оставалось лишь восхищаться. – Что вы здесь делаете?

Стэнтон сунул руку в седельную сумку.

– По-моему, это ваш.

При виде собственного револьвера Тамсен замерла. Замерла… и вроде бы изменилась, сделалась не менее прекрасной, но как-то странно уменьшилась, словно пламя свечи, съежившееся от нехватки воздуха.

– Возьмите, – продолжал Стэнтон. – Я ведь знаю, чей он.