Голод

– Нужно праздник устроить. Большой пир как в тот день, когда отделились от остальных, – подхватила Вирджиния Рид, лихорадочно сверкнув глазами.

Мало-помалу все дети вокруг превратились в каких-то странных, причудливых насекомых: огромные глазищи, жутковатая резкость в движениях…

По сравнению с остальными Стэнтон даже после многих недель в седле казался единственным полнокровным, живым человеком среди скопища бесцветных призраков.

– Полегче, полегче, – сказал он. Голос его звучал безмятежно, однако от Мэри не укрылось, как он исподволь преградил поселенцам путь к вьючным мулам. – Мы еще через леса не прошли. Провизию поберегите. До форта Саттера путь неблизок.

Сквозь толпу протолкалась вперед Аманда Маккатчен.

– Где мой Уилл? Отчего он не с вами?

Мэри похолодела. Обрадованная, отсутствия Маккатчена она даже не заметила… впрочем, и остальные, наверное, тоже. Все слишком изголодались, чтоб думать о чем-либо другом.

– Уилл в пути захворал, – негромко пояснил Стэнтон. – Но не волнуйтесь: до форта Саттера он доехал. Теперь отдыхает там и вас ждет.

– Захворал? Должно быть, он очень болен, если к нам не вернулся…

– Доктор сказал, поправится. Погода начала меняться, вот я и решил не медлить.

Действительно, погода менялась, но Мэри – вот странность – не замечала перемен, пока Стэнтон не упомянул о них. Между тем последние несколько дней жара шла на убыль, солнце садилось раньше, а вечера становились прохладнее и длиннее.

И все это означало, что до прихода зимы не так уж далеко.

Двумя днями раньше Мэри допоздна засиделась с братом, Уильямом. Во весь рост растянувшись на прохладной земле, оба смотрели на звезды. Таково было их любимое времяпрепровождение дома, в Спрингфилде, однако той ночью огромное черное небо, бескрайний простор, обычно внушавший ей веру в будущее, только напомнил ей, насколько она мала и беззащитна. В последние месяцы природа не раз показала поселенцам, как легко может с ними покончить. Должно быть, то же самое почувствовал и брат, спросивший:

– Как по-твоему, дойдем мы на запад живыми?

Вопрос этот мучил каждого, так что Мэри ему нисколько не удивилась, но разозлилась изрядно. Нет, не на несправедливость судьбы: кто-кто, а она-то давно поняла, что судьба – штука крайне несправедливая, и, сказать правду, никакой справедливости от нее сроду не ожидала. Возмущало и ошеломляло другое – та легкость, с которой в сердцах поселенцев укоренился страх и безысходность. Мэри с детства верила в некие незыблемые истины, и одной из них была несгибаемая стойкость, невероятная воля к жизни, помогающая человеку, ни перед чем не пасуя, процветать, развиваться, с честью выходить из любых испытаний.

Как только толпа начала редеть, она собралась с духом и подошла к Стэнтону, хотя тот до сих пор даже не взглянул в ее сторону.

– Вы к нам вернулись, – негромко заговорила она, не опасаясь, что кто-либо услышит ее в общем гомоне.

– Я же сказал, что вернусь, разве нет? – с мрачной улыбкой откликнулся Стэнтон, снимая вьюки со спины ближайшего мула.

Неужели за эти недели он позабыл о ней или, еще того хуже, решил, будто она возглавила всеобщую травлю Тамсен? В конце концов это же Мэри привела остальных к месту убийства Хэллорана… Что ж, если он так о ней думает, ей не в чем его упрекнуть, но объясниться с ним она вполне может. Не потому, что ищет его благосклонности, – просто так уж ей хочется.

К несчастью, такой возможности Стэнтон ей, видимо, предоставлять не собирался, отчего Мэри, конечно же, еще сильней захотелось все ему объяснить.