Бесчестье

– Петрас?

– Ты с ним еще познакомишься. Петрас – это мой новый помощник. На самом-то деле совладелец – с марта месяца. Неплохой малый.

Он проходит с ней мимо земляной запруды, на которой мирно восседает утиное семейство, мимо ульев, по огороду: цветники, зимние овощи – цветная капуста, картофель, свекла, мангольд, лук. Они навещают насос и пруд на границе ее владений. Дожди в последние два года шли хорошие, уровень воды высок.

Люси с удовольствием рассказывает обо всем этом. Фермер-колонизатор нового поколения. В прежние времена – скот и кукуруза. Ныне – собаки и нарциссы. Чем больше все меняется, тем неизменнее остается. История повторяется, только выглядит поскромнее. Возможно, и история кое-чему научилась.

Назад они идут вдоль оросительной канавы. Босые ступни Люси оставляют четкие отпечатки на красной земле. Крепкая женщина, поглощенная своей новой жизнью. Замечательно! Если это то, что после него останется – дочь, вот эта женщина, – значит ему нечего стыдиться.

– Тебе вовсе не обязательно меня развлекать, – говорит он уже в доме. – Я привез с собой книги. Все, что мне нужно, – это стол и стул.

– Ты над чем-то работаешь? – осторожно спрашивает она.

Его работа не принадлежит к числу тем, на которые им часто случалось беседовать.

– Есть кое-какие планы. Нечто о последних годах Байрона. Не книга, вернее, не того сорта книга, какие я писал раньше. Скорее, что-то для сцены. Слова и музыка. Персонажи разговаривают и поют.

– Не знала, что у тебя еще сохранились такие амбиции.

– Решил, что могу позволить себе подобное удовольствие. Хотя дело не только в нем. Человеку хочется что-то оставить после себя. По крайней мере, мужчине хочется. Женщине в этом отношении легче.

– Это почему же женщине легче?

– Я хотел сказать, легче создать нечто обладающее собственной жизнью.

– А отцовство, выходит, не в счет?

– Отцовство… Я все никак не могу отделаться от мысли, что в сравнении с материнством отцовство – штука довольно абстрактная. Но давай подождем и посмотрим, что выйдет из моей затеи. Если что-то получится, ты будешь первой слушательницей. Первой и, скорее всего, последней.

– Ты собираешься сам писать музыку?

– Музыку я по большей части заимствую. На этот счет меня никакие угрызения совести не томят. Поначалу я думал, что тема требует роскошной оркестровки. Ну, нечто вроде Штрауса. Но мне этого не потянуть. Теперь я склоняюсь к иному, к самому скромному аккомпанементу – скрипка, виолончель, гобой или, может быть, фагот. Но это все принадлежит пока царству идей. Я не написал ни единой ноты – пришлось заниматься другими делами. Ты, полагаю, слышала о моих неприятностях.

– Роз что-то такое говорила по телефону.

– Ладно, не будем сейчас в это вдаваться. Как-нибудь в другой раз.

– Ты оставил университет навсегда?