– Я вышел в отставку. Вернее, меня вышли.
– Будешь скучать по нему?
– Скучать? Не знаю. Я был не ахти каким преподавателем. Как выяснилось, мы со студентами все хуже понимали друг друга. Они не давали себе труда слушать то, что я хотел им сказать. Так что скучать я, вероятно, не буду. Скорее всего, я буду радоваться свободе.
В проеме двери возникает высокий мужчина в синем комбинезоне, резиновых сапогах и шерстяной шапочке.
– Входи, Петрас, познакомься с моим отцом, – говорит Люси.
Петрас вытирает сапоги. Они обмениваются рукопожатием. Морщинистое обветренное лицо, проницательный взгляд. Сорок? Сорок пять?
Петрас поворачивается к Люси.
– Аэрозоль, – говорит он. – Я пришел за аэрозолем.
– Он в комби. Подожди, я принесу.
Он остается наедине с Петрасом.
– Так это вы ухаживаете за собаками? – спрашивает он, чтобы прервать молчание.
– Ухаживаю за собаками и работаю в огороде. Да. – Петрас широко улыбается. – Садовник и собачник. – На миг он задумывается. – Собачник, – повторяет он, смакуя это слово.
– Я только что из Кейптауна. По временам меня там тревожила мысль, что дочь сидит здесь совсем одна. Уж больно далеко от людей.
– Да, – говорит Петрас, – это опасно.
Пауза.
– Нынче все опасно. Но у нас тут вроде бы спокойно.
И он улыбается снова.
Возвращается с бутылочкой в руках Люси.
– Дозу ты знаешь: чайная ложка на десять литров воды.
– Да, знаю. – И Петрас, пригнувшись, выходит в низковатую дверь.