— Была? — Витя всмотрелся в темноту, потом перевел взгляд на ворота, за которыми темнел монументальный фасад старинного здания. На мгновение у него тоже мелькнуло нечто вроде узнавания — будто бы картинка прояснилась, и из темного непонятного пятна вдруг проявилось вполне четкое изображение: вокруг царит спокойная, умиротворяющая атмосфера, теплый, даже жаркий летний день, над бьющим фонтаном беззаботно порхают бабочки, чуть поодаль на деревянных скамьях сидят люди, некоторые из них почему-то в белых халатах, другие — в спортивных костюмах и все это здорово напоминает больницу.
— Это больница, — вырвалось у него.
— Да, — сказала Лена.
— Но я тут точно никогда не был, — уверенно ответил Витя.
— Тогда откуда ты знаешь, что это больница?
Он пожал плечами.
— Может быть этот мужик сказал… Да, точно, я слышал, как он говорил Илье Андреевичу.
— Он не говорил.
Витя внимательно посмотрел на подругу.
— Идем, чего встали! — Лысый снова вырос рядом. Теперь его глаза казались безумными, страшными, а шрам на черепе из белого стал красным и обрамлял голову словно кровавый венок.
Давид распахнул глаза и уставился на мужчину.
— Господе Иисусе… — прошептал мальчик и машинально перекрестился.
Лысый подбежал к воротам. Потряхивая рукой один из прутьев, видимо, оценивая, как можно преодолеть препятствие, там уже стоял Шаров. Похоже, что шансов перелезть через трёхметровую преграду было совсем мало.
— Как мы…
— Смотри! — сосед юркнул к правому створу, нагнулся и ухватился руками за один из железных прутьев. После двух попыток тот выскользнул из паза, открыв хоть и узкую, но вполне достаточную щель для того, чтобы в нее мог пролезть даже взрослый.
— Ого… — только и сказал Петя.
— Надо машину отогнать… — оглянулся на полуторку Шаров.
— Брось, пусть стоит! — Лысый схватил Шарова за руку и подтолкнул к воротам. — Лезь!
— Ты первый.
— Нет, я пойду в конце. Нужно знать, что все пролезли и нам не придется возвращаться и кого-то искать.