Витя кивнул.
— Если мы вернемся… нужно… может быть…
— Да… Конечно.
Витя кивнул. Из головы не выходил тот факт, что возвращаются они не в полном составе.
— Чего застряли? — лысый уже стоял возле разбитой бетонной лестницы, ведущей в полуподвальное помещение. Позади него темнела небольшая угольная горка, которая, судя по черной стене с несколькими матерными надписями, раньше была гораздо выше. Рядом с ней валялось несколько мятых ведер и ковшовая лопата. Витя поежился.
Он хотел спросить у Шарова, уверен ли он, куда их ведет, потому что с виду этот замызганный и страшный подвал совсем не был похож на то, что поможет им вернуться в свое время. Но он решил не задавать глупых и неуместных вопросов.
Витя подошел к Лене, которая замерла возле лестницы, взял ее за руку и первым шагнул вниз.
Будто бы вглядываясь в темные глазницы жутких окон, она на секунду задержалась. Руки их натянулись и Вите даже показалось, что ее пальцы вот-вот выскользнут, но этого не произошло, и когда Лена пошла за ним, он вздохнул с облегчением, Неуверенно, пробуя ногой каждую ступень, придерживаясь за стену, они спустились вниз. Под ногами хрустели мелкие кусочки угля, стекла и каменной крошки. Пахло… — он принюхался, — сначала, конечно же, углем, гарью, а потом… — больницей. И этот запах был ему знаком. Хотя никогда он не бывал ни в каких больницах. Разве что…
— Шершень… — прошептал Витя.
— Шершень? — посмотрела на него Лена. — Это… ты… своего друга вспомнил?
Витя кивнул.
— Он… когда я навещал его в больнице, был точно такой же запах…
— Все больницы пахнут одинаково, — сказала Лена. — Безнадегой.
— Толкай, там открыто, — услышал Витя за спиной.
Петя, который успел проскочить вперед, опасливо толкнул обитую железом дверь. Изнутри пахнуло теплом, хотя с виду нельзя было сказать, что кочегарка работает.
— Ребзя, тут тепло! — прошептал обрадованный Петя и махнул рукой.
Он скрылся за дверью, за ним потянулись остальные. В темноте раздавались приглушенные голоса.
— Черт, ничего не видно, куда тут…
— Стойте, щас этот… лысый мужик спустится. Он, наверное, знает…
Шаров вошел внутрь за ребятами, последним спустился его сосед. Он закрыл за собой дверь и все звуки снаружи разом прекратились. Будто бы они попали в какой-то отдельный особенный мир — теплый, спокойный, без этих бесконечных взрывов и стрельб, завываний ветра и истошных криков…