Шаров вздохнул.
— Ладно.
Взявшись руками за холодную сталь, он протиснулся в дыру. За ним пролезла Лена, потом Витя, Денис, Петя и Давид.
— Неужели теперь получится? — услышал Витя шепот лысого, когда тот наконец-то перелез на сторону больницы.
— Что получится? — спросил он автоматически.
— Не твое дело! — осклабился мужчина.
— Куда теперь? — перебил их Шаров.
— Вряд ли нас ждут с парадного, поэтому зайдем из кочегарки, — лысый кивнул в сторону правого крыла здания. — Веди свою ораву, я пойду сзади.
— Там нет собак? — тихонько спросил Петя.
Лысый ухмыльнулся.
— Давно съели твоих собак. Шутка, — добавил он, увидев, как побелел мальчик. — Никого тут нет, идите же!
Они обогнули здание, не встретив ни единого человека. Все окна большого и с виду очень страшного дома были наглухо задраены. Грохот фронта приближался, взрывы теперь раздавались чаще и ближе, и с каждым из них у Вити уходило сердце в пятки. Он теперь думал, что лучше уж оказаться в этом жутком доме, чем на открытом месте — инстинкт требовал, буквально вопил, что нужно спрятаться, и чем быстрее — тем лучше.
Другие ребята, судя по виду, были с ним согласны. Один только лысый мужик радовался происходящему. С его лица не сходила блаженная улыбка. Впрочем, настроение его менялось чаще пролетающих туч над головой — улыбочка сменялась жутким оскалом, переходящим в меланхолическое созерцание. И так по кругу. Он определенно был ненормальным.
— Давай, давай, не боись, крыс там нет! — скалился он мерзкой улыбкой, в которой не хватало половины зубов.
Витя приблизился к Шарову, который выглядел встревоженным и озабоченным. Его явно тяготила сумка в руке, на которую он поглядывал с нескрываемым отвращением.
— Илья Андреич…
Шаров оглянулся, затем слегка нагнулся.
— Что, Витя?
— А как же эти… наши… — Витя пожевал это слово «наши», которое было не совсем верным, но другого на ум не приходило. — Ну… Лиза и этот… Червяков…
— Я… я не знаю. Ты же сам видел, они сбежали… я не знаю, где их искать.