– Mon Dieu, m’sieur, – прокричал официант в отчаянии. – Самозванец, он опрокинул рыбу, испачкав костюм мсье графа!
– Вы имеете в виду джентльмена с короткой бородкой, обедающего с тремя другими? – спросил Драммонд серьезно.
– О да, m’sieur. Он обедает здесь всегда, если находится в Париже, – граф де Ги. О! Mon Dieu! Ужасно!
Воздевая руки, официант возвратился в ресторан, и Хью беззвучно расхохотался.
– Дорогой старый Тед… – пробормотал он, вытирая слезы с глаз. – Я знал, что он отчебучит что-нибудь в таком роде. – Потом он встал. – Что относительно небольшого ужина в «Максиме»? Думаю, что мы узнали все, что могли, пока мы не сможем добраться до пресловутой бухгалтерской книги. И благодаря вашему знанию этой чудной компании, мистер Грин, наша поездка в Париж отнюдь не бесплодна!
Американец кивнул.
– Пойдемте, капитан. Но не забывайте осторожность. Я не стал бы рисковать появляться в темных подворотнях. Там случаются темные истории.
Но детектив оказался не прав. Они достигли «Максима» благополучно, они наслаждались превосходным ужином, во время которого американец показал себя прекрасным собеседником, а также проницательным светским человеком. И за кофе и ликером Хью вкратце рассказал американцу, что произошло, с самого начала. Американец слушал в тишине, хотя изумление было написано на его лице, пока история продолжалась. Эпизод с растворением трупа, казалось, щекотал его воображение, но даже тут он не сделал ни одного замечания. Только когда Хью закончил и ресторан начала наполнять толпа, он позволил себе кратко подытожить.
– Страшное дело. Поттс – наш крупнейший судовладелец, но непонятно, какое место он занимает в этой картине. Старая леди с ее жемчугами не вписывается в картину вообще. Все, что мы можем сделать, так это добраться до чертовой книги. Это наш единственный шанс.
Выключая свет в своей спальне и спрятав под рукой фонарик, Хью вспомнил слова детектива. Добыть книгу будет нелегко, но теперь он уже не мог и не желал отступать. Он лег в кровати, перебирая в уме варианты того, как добыть из «Вязов» чертов гроссбух. Книга хранилась в сейфе, а тот был надежно заперт. Вскрыть его следовало тихо и быстро. И в тот момент рядом прожужжала муха…
Хью не хотел спать, и через некоторое время он бросил все попытки заснуть. Укрытый лишь простыней, он лежал, и схема чудовищного заговора разворачивалась перед его ментальным взором. Американец был прав в своей главной идее: он ясно видел толпы лентяев и дураков, идущих за демагогами и лжецами, поверив в обещанную утопию. Голод, страдание, крушение, чрезвычайное и полное, надвигались. Призраки, замаскированные под большие идеалы, но насмешливо усмехающийся из-под маски. И вновь он услышал стрекот пулеметов и свист свинцовой метели. Но на этот раз пулеметы были установлены на тротуарах городов Англии, и свинцовая метель бушевала над зелеными английскими лужайками…
И еще раз муха прожужжала рядом с его головой.
Раздраженно Дараммонд махнул рукой, отгоняя назойливое насекомое. Было жарко – невыносимо жарко, и он начинал сожалеть, что он последовал серьезному совету американца спать с окнами, надежно закрытыми и запертыми. Что, спрашивается, Петерсон мог сделать ему в комнате в «Ритце»? Но он обещал детективу и закрыл занавески, запер окно, запер дверь. Кроме того, он заглянул даже под кровать, словно герой бульварных романов…
В следующий миг от его веселости не осталось и следа. Что-то двигалось в комнате…
Едва слышный скрип, какой может издать мебель, до которой случайно дотронулись. Ему предшествовал тихий шорох, словно кто-то неслышно подкрадывался в темноте. Хью всмотрелся во мрак. Его разум был холоден и ясен. Он посмотрел под кроватью, повесил пальто в шкаф, больше спрятаться было негде даже котенку. И все же своего рода шестым чувством, что четыре года войны подарили ему, он знал, что шум производил человек. Человек! Мысль о кобре в «Вязах» возникла в его уме. Что если Петерсон запустил часть своего отвратительного зверинца в комнату?.. Вновь послышалось тихое жужжание. И не предшествовало ли ему тихое шипение?
Внезапно он осознал, что находится в ужасно неблагоприятных условиях. Враг знал, где он, а он не знал ни где враг, ни даже кто он! Положение хуже, чем у слепого. Для Хью такое заключение означало немедленное действие. Могло бы быть опасно на полу? Но несомненно было намного опаснее в постели. Одним связанным движением он достиг двери и выключателя.
Здесь он замер. Не было слышно ни звука; его движение заставило противника затаиться. Ругая американца шепотом за совет закрыть занавески, Хью тщетно всматривался в темноту. Он дал бы многое за даже самый слабый серый свет, чтобы понять, кто и как ему угрожает. Сейчас он чувствовал себя совершенно беспомощным, в каждый момент воображая слизистого, ползучего гада, касающегося его босых ног…
Хью взял себя в руки. Если бы он включил электричество, враг увидел бы его первым. Оставался фонарик. Однажды на войне тот уже спас Драммонду жизнь. Свет фонарика ослепляет того, кто перед ним, и скрывает в темноте того, в чьей руке фонарик. Но этот же фонарик делает хозяина мишенью для стрелка, так что держать его надо в стороне от тела…
Свет вспыхнул, озарив комнату. Чпок! Что-то вонзилось в рукав его пижамы, но тем не менее капитан ничего не видел. Кровать со сброшенной одеждой; умывальник, стул с его брюками и рубашкой – все было на месте. И затем он снова услышал звук, совершенно ясно. Звук доносился со стороны шкафа. Луч света озарил сморщенное смуглое лицо, тощую руку. Рука сжимала трубку. Создание поднесло трубку к губам – что-то просвистело мимо головы Хью и вонзилось в стену!
Одно, во всяком случае, было бесспорно: это был человек, и самообладание возвратилось к Драммонду. Позже он разобрался во всем – кто это был и что он делал. Сейчас же его занимала одна задача, и он немедля приступил к ее осуществлению.
ebooksa