– Я поделюсь! Разве не за этим Небесный Владыка отправил меня с вами?
Се Лянь был непреклонен:
– Простите, лучше оставить силу на тот случай, если нам придётся драться.
Смирившись, что уговорить Се Ляня не получится, Ши Цинсюань дальше не настаивал. К этому времени они уже добрались до какого-то пустынного поля. Стояла глубокая ночь; вороны надрывно каркали во тьме, нагоняя тоску. Се Лянь осмотрелся и сказал:
– Остановимся здесь. Это место прямо-таки источает энергию инь, и вон ещё неподалёку кладбище. Думаю, можно дождаться тут каких-нибудь духов, идущих в город, и последовать за ними.
Предложение было здравое, так что двое мужчин присели на корточки возле могильного холма и принялись ждать. Вскоре Ши Цинсюань сунул руку в рукав, покопался там и вытащил бутыль с вином.
– Выпьете? – предложил он.
Се Лянь сделал небольшой глоток, закашлялся и вернул вино.
– Спасибо, – сказал он.
Ши Цинсюань основательно приложился к бутыли и спросил:
– Вы что, не пьёте?
– Пью… Но если перебрать, то можно и ума лишиться, так что мне достаточно попробовать. Сколько там времени?
Ши Цинсюань призадумался и ответил:
– Час крысы[23].
– Ага, недолго осталось.
И тут они увидели, как далеко в глубине рощи загорелся сноп тусклых огней. Эти огни становились всё ближе, и наконец из темноты появилась шеренга закутанных в белое женщин с непроницаемыми лицами. Среди них были старые и молодые, красивые и уродливые; каждая была облачена в погребальное одеяние и в руке держала белый фонарь. Под покровом ночи они направлялись в Призрачный город.
– Пойдёмте за ними, – прошептал Се Лянь.
Ши Цинсюань кивнул, в два глотка допил вино и отбросил бутыль. Они поднялись на ноги и пристроились в хвост колонны, пытаясь не привлекать к себе лишнего внимания.
Небожители заранее заглушили свой божественный свет и теперь больше походили на деревянных кукол, чем на людей, – без ауры и без запаха. Женщины, подсвечивая себе путь фонарями, брели через тёмный лес и тихо переговаривались.
– Я так рада, – сказала одна, – что Призрачный город снова открылся. Мне нужно подлатать лицо.