– Малец станет отличным бойцом! – отметил Фэн Синь.
В глазах одного из нападавших появился нехороший блеск. Он схватил с земли камень и приготовился запустить им в паренька. Заметив это, Се Лянь взмахнул рукой, и камень отлетел бандиту прямо в голову. Из носа у него тотчас же хлынула кровь, и он завизжал. Его противник замер, но потом опять сжал кулаки и стал раздавать тумаки направо и налево. В драке он был так страшен, что его взрослые обидчики наконец обратились в бегство. Удирая, они размахивали руками и сыпали пустыми угрозами:
– Мать твою! Ну погоди! Погоди, сейчас побольше людей соберём, и тогда тебе крышка!
Парень только холодно усмехнулся:
– Ещё раз заявитесь – живыми не уйдёте, псы.
Бандиты совсем перепугались и припустили прочь с удвоенной скоростью, а юноша бросился к погасшему костру и начал старательно его затаптывать. Только убедившись, что погасли все угольки, он вошёл в зал. Там парень поднял с пола листок бумаги, аккуратно расправил его и подвесил перед собой, а затем сел, прислонившись спиной к постаменту, и о чём-то задумался.
Се Лянь подошёл поближе, легко взлетел на постамент и рассмотрел картину. Неровные штрихи выдавали неопытность художника, однако рисунок был выполнен с большим усердием и проработан в мельчайших деталях. То была картина «Наследный принц, угодивший богам»! Похоже, мальчик поклонялся ей вместо статуи, которую Се Лянь призвал в город.
– А неплохо! – сказал Фэн Синь.
Впервые за столько дней он повстречал хоть кого-то желающего вступиться за Се Ляня и так разволновался, что чуть не бросился помогать парню в драке. Теперь он был готов хвалить всё, что связано с нежданным союзником. А вот Му Цин потупился. Глаза его забегали; он точно о чём-то вспомнил, но говорить не стал. Се Лянь поднял голову и осторожно прикоснулся к рисунку. Лист бумаги качнулся, будто от лёгкого ветерка, но юноша, только что прятавший лицо в коленях, мигом встрепенулся, а его испещрённое шрамами лицо озарил свет.
– Это вы? – спросил он.
– Какой проницательный! – удивился Фэн Синь.
– Идём отсюда, – сказал Му Цин.
Се Лянь кивнул и собрался уходить, но мальчик бросился к краю постамента и, часто дыша, затараторил:
– Я знаю, это вы! Ваше высочество, не уходите, мне надо вам кое-что сказать!
Все трое замерли в изумлении. Мальчишка, похоже, страшно волновался. Он сжал кулаки и сказал:
– Ваши храмы сожгли, но… не печальтесь. Я построю для вас ещё, и они будут больше, роскошнее, никто с вами не сможет сравниться. Ни у кого таких не будет. Обещаю!
Се Лянь с товарищами молчали.
Этот чумазый, жалкий оборванец с распухшим от синяков лицом давал такие громкие и торжественные обещания, что непонятно было, то ли плакать, то ли смеяться. Словно боясь, что голос прозвучит слишком тихо, он сложил ладони рупором и заорал, обращаясь к рисунку на постаменте:
– Ваше высочество! Вы меня слышите? Для меня вы бог! Единственный бог!
Он кричал так отчаянно, что эхо разнесло по всей горе Тайцаншань: «Вы меня слышите-те-те?!»