– А ну, говорите, какое лекарство!
Лицо Се Ляня мертвенно побледнело, а взгляд стал пустым. Полчища больных тянули к нему руки, толкая в разные стороны, а кто-то и вцепился со злобой в шею. Какая горькая ирония: он был богом с Небес, а сейчас мог лишь тихо стонать про себя: «Спасите…»
Кажется, кто-то пытался помочь ему – а может, померещилось. Се Лянь помнил лишь, что эти люди с кровавыми шрамами на лицах, кто без руки, кто без ноги, тянули его во все стороны, словно хотели разорвать на кусочки и сожрать. Неизвестно, сколько это длилось, как вдруг издалека донёсся плачущий звук горна. Толпа продолжила орать и бесноваться, не обращая на него внимания, а вот принца пробила дрожь. Он знал: это знак победы Юнъаня.
Се Лянь больше не мог сидеть здесь, не мог всё это выносить. Бог войны подался вперёд – и упал на землю. В тот же миг статуя, что с таким трудом держала пагоду все эти дни, в точности повторила его движения. Жизненные силы резко покинули её, и она рухнула.
Под оглушительный грохот высоченная небесная пагода тоже накренилась и рассыпалась вместе с отпустившим её исполином. Обычное золото расколоться не может, но изваяние стало хрупким, когда Се Лянь вложил в него слишком много энергии, надеясь удержать башню.
Кто-то из больных Безмрачного леса ударился в бега, кто-то был ранен, кто-то погиб. По дворцу и улице Шэньу метались в панике люди. Одни пытались спрятаться от летящих во все стороны обломков зданий, другие – от внушающих лютый ужас больных поветрием ликов. Принц схватился за голову и, покачиваясь из стороны в сторону, устремился к главным воротам.
Городскую башню охватил огонь; ввысь вздымались клубы чёрного дыма. Се Лянь, расталкивая несметные полчища бегущих в панике бойцов, ринулся наверх. В действительности он и сам не знал, что ему там надо, – просто застыл, весь измазанный в саже. Обливаясь слезами, которые незаметно сами хлынули по щекам, принц в оцепенении смотрел вниз. Он смутно видел поле брани, усыпанное бездыханными телами, а ещё – стоящую в самом центре фигуру в белом с развевающимися на ветру рукавами. Теперь незнакомец выглядел уже не как юноша, а как молодой мужчина. Он обернулся, издалека заметил Се Ляня и беспечно помахал ему, как бы на прощание. Увидев это, Се Лянь изо всех сил закричал:
– Стой!
Оба предыдущих раза он видел только личины, но интуиция подсказывала принцу, что на сей раз враг в своём подлинном облике. Ни секунды не сомневаясь, Се Лянь перелез через стену и спрыгнул с башни.
За свою жизнь принц несметное количество раз прыгал с большой высоты. Благодаря невероятной ловкости и духовным силам он всегда приземлялся благополучно, чем несказанно гордился. Каждый раз это выглядело так, будто божество из сказок спускается с Небес. Но сказки кончились.
Се Лянь не опустился, как обычно, на обе ноги, а повалился на бок. По голени растеклась обжигающая боль – и быстро распространилась по всему телу.
Он сломал ногу.
В самом переломе не было ничего страшного: принц быстро поправился. Но после того дня Се Лянь будто стал другим человеком, он словно потерял душу – а вместе с ней и силу. Проиграл один раз, потом второй, третий… Он не хотел доставать меч и не хотел сражаться, однако подменить его было некому, поэтому принцу пришлось поступить себе наперекор. На поле брани он не поддавался, а делал всё, что мог. Хотя ему едва исполнилось двадцать, рука, которой он держал меч, дрожала, как у старика на пороге смерти.
Се Лянь весь трясся от страха, хотя и сам не мог объяснить, кто или что его так пугает. И со временем солдаты, которые прежде так его почитали, стали терять терпение.
Принц знал, что в народе ходит шутка: да это не бог войны, а дух поветрия! Но ответить ему было нечего, ведь Се Лянь и сам сомневался: может, он действительно превратился в духа поветрия?
Уж лучше бы так, потому что опаснее нападений мятежников для Сяньлэ была эпидемия, а она полностью вышла из-под контроля.
Пятьсот человек, тысяча, две, три… Дальше Се Лянь перестал спрашивать число заразившихся за сутки.
И, как будто оглашая последний приговор, Небеса наконец открыли для него врата и передали сообщение: ваше высочество, пора возвращаться.
Без лишних слов было ясно, что ожидало его по прибытии. Даже Му Цин и Фэн Синь, вопреки обыкновению, забеспокоились. Се Ляня же волновало другое.
– Сперва мне кое-куда нужно, – сказал он.