– Не представляю, как это вышло…
И Хуа Чэн при осмотре ничего необычного не почувствовал.
– Может, в последние дни вы посещали странные и опасные места?
– Я был только на горе Тунлу и… на могиле советника.
– Что? – нахмурился Му Цин. – На могиле советника?
Хуа Чэн, услышав эти слова через дверь, воскликнул:
– Могила советника Фан Синя?!
– Саньлан, лучше зайди…
– Нет, гэгэ, ты отдыхай, а я отправлюсь туда.
– Я с тобой! – Се Лянь подскочил, но боль в груди вернула его на место.
Князь демонов не ответил – по-видимому, уже ушёл. Принц забарахтался на кровати, и Му Цин прикрикнул на него:
– Да лягте вы наконец! Вы и шагу ступить не сумеете!
Боги войны в четыре руки держали Се Ляня, но он упорствовал:
– Мне не впервой, поболит, и привыкну.
Он не мог из-за какой-то хвори перестать видеться с Хуа Чэном!
– Вы, может, и привыкнете, а вот ваш Саньлан для вас этого не желает!
Перед глазами принца возникло лицо Хуа Чэна, которое он видел за мгновение до того, как лишился чувств. Следом воображение услужливо подсунуло образ князя демонов, осознавшего, что своим обществом он заставляет Се Ляня страдать. У принца перехватило дыхание, сердце зашлось, и он побледнел ещё сильнее. Фэн Синь взглянул на него и спросил:
– Разве Искатель Цветов под Кровавым Дождём ещё не отбыл? Почему боль вернулась?
– Ваше высочество, вы только что подумали о нём? – догадался Му Цин.
Се Лянь стиснул зубы, чтобы не застонать, и, когда давление на грудь немного ослабло, прохрипел: