Страта. Выживание

— Какой у нас план действий после ликвидации Соловьёва?

В темноте вижу, как голова японца поворачивается в мою сторону.

— Эвакуация на базу.

Чуть морщусь. Он специально не выдаёт полной информации? Или это такая форма тонкого стёба? Решаю уточнить более детально.

— Это понятно. Вопрос заключался в следующем пункте нашего назначения. Куда мы отправимся?

Японец пожимает плечами и чуть удивлённым голосом отвечает.

— Мы же всё обсуждали. Если операция пройдёт успешно, то сразу покидаем регион, направляясь в Гонконг. Там у нас будет больше всего возможностей что-то выяснить. Если бы решения принимал только я сам, то мы бы уже летели туда. Но вы обратились с предложением о ликвидации одного из своих кровников. Только поэтому мы сейчас в центре Вологды.

Перебрасываемся ещё несколькими фразами, уточняя, как именно мы будем добираться до Гонконга. Но Кичиро отделывается размытыми ответами, без конкретики. Мол, сначала доберёмся до базы и дозаправим вертолёт, потом отправимся в другую стороны. И в конце концов окажемся на самолёте. О том, где именно нас будет ждать борт — ни слова. Как я предполагаю, японец перестраховывается на случай, если кого-то из нас возьмут живым и выбьют всю имеющуюся информацию.

Когда он уходит, в голове проскальзывает мысль о том, что Накагава на самом деле здорово рискуют. Да, в этом городе у них есть какая-то поддержка. И в принципе можно рассчитывать на успех операции. Но, как ни крути — они на чужой земле, за многие километры от своего дома, без возможности прикрываться именем клана. А если раскроется участие Накагава в нашей личной вендетте против «семей» коалиции, которая постепенно перерастает во что-то более серьёзное, чем обычная месть, то японский клан окажется один на один с крайне серьёзным противником. Конечно, терзают меня сомнения, что вся их мотивация — это помощь Свортовой. Наверняка, Изао сам хочет разобраться в происходящем. И совмещает необходимость «возврата долга» с выполнением нужной задачи.

После этой короткой беседы, наш разговор на кухне как-то сам собой затихает и скоро мы выдвигаемся в спальню, пройдя мимо часового и троих сопящих на полу японцев. Часовой безмолвной статуей стоит в коридоре, а Кичиро расположился около окна, наблюдая за улицей. Скорее всего ждёт, пока прибудет обещанный транспорт.

Мы же проходим «к себе» и устраиваемся на спальных местах. Раздеваться, с учётом условий ночёвки глупо. Так что ограничиваемся тем, что сбрасываем верхнюю одежду, оставив всё остальное. Когда падаем на кровать, девушка тесно прижимается, снова пытаясь уложить на меня голову. Тесный контакт пробуждает в голове мысли никак не связанные с предстоящей операций. Вспомнив фразу о том, что мужчина сколько-то сотен раз в день размышляет о сексе, невольно усмехаюсь. Кто бы не проводил это исследование, уже успевшее стать базой для тысяч мемов в социальных сетях, они ушли не так далеко от истины.

Расслабиться получается только когда Аня засыпает и сама сползает на кровать. Осторожно разминаю затёкшую левую руку, сжимая пальцы, после чего и сам меняю позу на более удобную. На пару секунд настораживаюсь, услышав в соседней комнате тихий разговор на японском, который почти сразу прекращается. Насколько я понимаю, сейчас командир группы Накагава и часовой обменялись парой фраз. Момент думаю, о чём именно они могли говорить, но быстро бросаю это занятие. Если включать паранойю из-за каждой беседы на непонятном тебе языке, то ничем хорошим это точно не кончится.

Ещё минут пятнадцать лежу в состоянии полудрёмы, размышляя о завтрашнем дне. Потом мысли перескакивают на Гонконг, в котором мы поменяемся местами с японцами. Только в отличии от них, у нас не будет никаких связей в регионе, равно как и знания местного языка. В голову приходит какая-то идея, которая кажется мне настолько отличной, что хочется разбудить Аню и немедленно её озвучить. Но пока обдумываю, стоит сделать это прямо сейчас или подождать утра, успеваю вырубиться сам.

Глава 26

Утром просыпаюсь, как по сигналу. Просто открываю глаза, придя в себя. Несколько секунд пытаюсь понять, что именно меня разбудило. Потом слышу под дверью голоса японцев и всё встаёт на свои места. Хотя раньше, от негромкой беседы, я не просыпался.

Пытаюсь осторожно подняться с постели, но Аня всё равно просыпается и окидывает меня сонным взглядом. На лице лёгкое удивление, формата «ты какого хрена, так рано поднялся». Через секунду, она видимо вспоминает, где мы находимся и тоже начинает вставать. Как результат — производимый нами шум будит Реутова. И через минуту, втроём выдвигаемся в комнату к японцам.

Эти парни, в отличии от нас, уже собраны, экипированы и вооружены. Кичиро, поприветствовавший нас взмахом руки, сейчас наблюдает за площадью при помощи камер, установленных на крыше библиотеки. До начала церемонии около двух с половиной часов, но там уже работают местные силовики и люди Соловьёвых, проверяющие периметр и выставляющие охрану. Чуть задержавшись около него, заглядываю в лэптоп и не обнаружив там ничего экстраординарного, отправляюсь в ванную комнату.

Спустя несколько минут снова занимаем кухню, наслаждаясь вкусом только что сваренного кофе. Обсуждать особенно нечего, поэтому перебрасываясь редкими фразами, опустошаем чашки и возвращаемся к себе, принимаясь за экипировку. Если быть более точным, то Андрей после явного намёка девушки, отправляется первым. Мы же выдвигаемся, как только он заканчивает.

Минут десять подгоняем армейские костюмы, разгрузки и пояса, пытаясь добиться максимально комфорта при движении. Аня заканчивает куда раньше меня и с лёгкой улыбкой ждёт, пока я наконец разберусь со своим комплектом. После того, как завершаю финальный штрих — оснащаю автомат глушителем, перемещаемся к основным силам.

Тут ситуация не изменилась. Кичиро расположился на диване, наблюдая за местом проведения мероприятия. Остальные бойцы застыли молчаливыми статуями. Бедняга Реутов приткнулся в углу комнаты, видимо не совсем понимая что ему делать. После того, как заходим, внук Изао окидывает нас взглядом и обращается с просьбой подождать в спальне. Как только на площади начнут собираться люди, он даст знать. А пока лучше не набиваться в одно помещение, как сельдь в консервной банке.