История раскрывается с каждым произнесенным словом, создаваясь по воле моего голоса.
Моя путешественница, несмотря на все встреченные чудеса, тоскует по дому и скучает о покинутом.
О своем ребенке.
Собственные слова удивляют меня не меньше, чем Рехетре. Она поднимает голову с подушек и смотрит на меня, будто я могу ее ранить.
– Она вернется? К своему ребенку?
Я качаю головой.
– Нет. Она не может вернуться.
История сворачивает на поиски героиней дороги домой. Она путешествует по городам и весям, встречает людей неведомых ей профессий, которые носят странную одежду и едят странную пищу.
Как по команде, пока я описываю заморскую еду, включая пиццу, к нам подходит раб с корзинкой и раскладывает ее содержимое на ткань у наших ног.
Хрустящий хлеб, теплое пиво, фиги и рыба, пироги с изюмом. Настоящий пир, доставленный на корабль, хотя Рехетре не предупредила загодя о нашем отплытии.
Багадур встает за спиной у раба с корзинкой, присматривая за приготовлениями, словно боится, что тот отравит царицу.
Когда тот начинает резать авокадо, целитель рычит и выхватывает фрукт.
– Нет, тупица! Царица не будет есть это! – Он бросает провинившийся плод в Нил, и авокадо, издав прощальный всплеск, молчаливо идет ко дну.
Я улыбаюсь Рехетре.
– Вы не любите авокадо?
Она прикрывает рот рукой.
– Люблю, но из-за них… у меня чешутся глаза и губы.
Удивительно. Я редко встречала людей с такой же аллергией, как у меня.
Рехетре поедает мясо и овощи с живостью, которой я не видела в ней за все наше время вместе.
Возможно, я действительно помогла. От этой мысли тепло на душе.